Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2021)

Заняв место на каменных скамьях, нагретых солнцем, Гийом выжидающе переводил восторженные взгляды с Анселя на Элизу и обратно, будто те были двумя бродячими артистами, готовящими сложное представление, а он – их полным надежды зрителем. Они же в ответ глядели на него с легким недоумением, не понимая, что именно вызвало в нем такое воодушевление. Похоже, среди присутствующих эта встреча казалась отличной затеей лишь ему одному – остальные понимали, что ничего путного из нее не выйдет.

– Что ж, – Ансель кашлянул, попытавшись изобразить на лице непринужденную улыбку, – тайное собрание еретиков можно считать открытым?

Он говорил тихо, а в голосе его прозвучала легкая заговорщицкая нотка. Как это ни странно, Элиза сочла его вступительное слово неплохой шуткой, и невольно хихикнула. Ансель бросил на нее быстрый взгляд – слегка виноватый и явно ищущий мира. Губы тронула теплая дружественная улыбка. Элиза вдруг поняла, что в помыслах этого человека нет ничего дурного, и невольно укорила себя за предвзятое отношение. Она не смогла не ответить ему улыбкой и слегка склонила голову, безмолвно предлагая заключить хотя бы временное перемирие. В его глазах читалась явная благодарность за это.

«Такой… добрый. И, похоже, очень чуткий. Может, я зря думала о нем плохо?» – спросила себя Элиза. И первое время это впечатление сохранялось.

Разговор начался просто и непринужденно. Элиза честно прислушивалась к тому, что пытается донести до нее Ансель де Кутт, но чем дальше она вникала в суть сказанного, тем больше хмурилась. Его слова вызывали в ней невольное отторжение. Она не знала, какое слово подобрать, чтобы описать то, как воспринимала его взгляды, кроме слова «ересь».

Дождавшись паузы в монологе Анселя, Элиза решительно возразила ему:

– Этот мир – не преграда, не повод, не условность! Как бы вы ни пришли к такому выводу, он неверен! – Она заговорила со всем жаром, на который была способна, обжигая Анселя взглядом. – Просто посмотрите вокруг! О каком безграничном блаженстве души вы говорите? Душа – она здесь. В этом мире, в земле, в животных, в людях! – Элиза бросила короткий взгляд на Гийома. – В том, что люди создают своими руками, в их мечтах и в их способности воплощать эти мечты в жизнь. Вы говорите о Боге, но ведь Бог и создал все это и одарил людей способностью преумножать данное им, порождать жизнь, развиваться, испытывать чувства. И радость, и любовь. Он даровал нам саму способность любить. – На этот раз она удержалась от того, чтобы взглянуть на графа, зато уловила боковым зрением его взгляд в свою сторону.

Ансель слушал ее, не перебивая, лишь внимательно наблюдая за тем, как ведьма и его ученик поглядывают друг на друга.

– Бог одарил нас всем этим, и нужно уметь ценить его дар! Зачем от него отказываться? Этот мир… – Элиза окинула взглядом окружавшую их рощу, любовно провела рукой по теплой, покрытой небольшим слоем мха каменной скамье и прислушалась к птичьим трелям, доносящимся из крон деревьев. Наконец, вновь посмотрев на Гийома, чьи светлые глаза будто бы продолжали сверкать даже в тени, Элиза завершила свой монолог: – Этот мир прекрасен. Не вижу, во имя чего бы от него отказываться!

Ансель кивнул. Некоторое время он молчал.

Элиза в своем поведении оказалась полной противоположностью Гийому. Если граф, несмотря на вздорный нрав и манеру грубо спорить, все же прислушивался к чужому мнению и был изменчив в своих помыслах, то Элиза поначалу казалась смиренной и кроткой, а при первом же столкновении показывала себя поразительно упрямой и явно не собиралась менять свое мнение.

Слова Анселя, казалось, настолько претили ей, что она нехотя признавала даже те положения, в которых их с оппонентом мнение совпадало – будто бы эти совпадения оскорбляли ее.

– Мы просто не знаем ничего другого, пока находимся здесь, – спокойно сказал Ансель. – Нам, можно сказать, не с чем сравнивать, поэтому то, о чем ты говоришь, кажется пределом духовной радости.