Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2020)

– Я знаю, что вы можете сказать мне, Преподобный, – оборвал он. – Что я подвергаю себя опасности; что мое сочувствие людям, которых можно спасти, может меня погубить; что «неужто мало мне было Анселя»; что девочка достаточно взрослая, чтобы соображать сама, обращается она в ересь или нет… – Он прерывисто вздохнул.

– Вивьен…

– Но это все чушь! – воскликнул он, не совладав с собой. – Я устал отовсюду слышать эти понукания! Я говорил это Ренару, скажу и вам: если считаете, что я напрашиваюсь на арест, так отдайте меня в руки правосудия, пусть разбираются! И хватит уже этих предостережений, я сыт ими по горло! Спасите ребенка от незаслуженной участи тюремной узницы, а дальше можете свободно писать на меня донос, Ваше Преподобие, я не осужу вас!

Некоторое время Бернар Лебо с нескрываемой скорбью смотрел на Вивьена. Пламенная речь его не задела и не обидела. Он слишком давно знал своего бывшего воспитанника и понимал, что не должен воспринимать его возмущение на свой счет. Наконец аббат вздохнул и миролюбиво поглядел вдаль на залитую солнцем территорию женской обители.

– Ты все так же обладаешь юношеской горячностью и склонен бросаться громкими фразами, мой мальчик, – невесело улыбнулся он. – Я, само собой, не собираюсь писать на тебя донос. Мне еще с прошлого твоего допроса прекрасно известно, почему ты так говоришь о Женевьеве. – Аббат нахмурился, погрузившись в неприятные воспоминания. – Я помню те страшные семь дней, в течение которых мы с Его Преосвященством пытались понять, пустила ли корни в твоей душе катарская ересь. – Он опустил голову. – Должен сказать, тебе повезло, Вивьен. Мы с судьей Лораном рассмотрели в твоей душе любовь к ближнему, а не сочувствие ереси. Заметь, что инквизиторы, ведущие допрос, нечасто так смотрят на своих обвиняемых. – Он поучительно поглядел на бывшего подопечного.

Вивьен печально усмехнулся.

– Насколько я знаю, я до сих пор у Его Преосвященства по этому поводу на особом счету. – Губы его исказила кривая улыбка. – А это не самое лучшее положение, не так ли?

Бернар Лебо кивнул.

– Я уже не раз думал, что пребывание в Сент-Уэне было бы для тебя лучше.

– Безопаснее? – поправил Вивьен. Аббат Лебо склонил голову, нахмурившись.

– Да, – кивнул он. – Ты не думал вернуться? – В голосе его прозвучала искренняя надежда. – Уверен, Кантильен понял бы, если б ты решил уйти с поста инквизитора и вернуться в монастырь. Имею смелость предположить, что он бы даже желал этого для тебя.

Вивьен поморщился. При одной мысли о том, чтобы вернуться в Сент-Уэн, постричься в монахи и обречь себя на добровольное заточение, он испытывал почти физическую боль.

– Нет, – твердо ответил он.

– Мой мальчик, если бы ты просто подумал…

– Давайте сосредоточимся на том, чтобы устроить сюда Женевьеву, – перебил Вивьен. Отчего-то ему показалось, что рядом с Бернаром Лебо он вновь начинает вести себя, как ретивый юноша. – На эти пустые разговоры у меня времени нет: в отделении много работы. Сегодня к вечеру я должен вернуться в Руан.

Бернар Лебо тяжело вздохнул, но, поняв, что ему не удастся переубедить Вивьена, лишь кивнул и тоскливо побрел в сторону женского аббатства.

***

Тяжелая работа в руанском отделении инквизиции шла почти месяц. Еретики-заговорщики, о которых сообщил Венсан, в конечном итоге выдали остальных своих сообщников, и число причастных к секте вальденсов в Руане выросло почти до сотни человек. Казалось, что этим людям не будет конца. Вивьен и Ренар проводили один допрос за другим. Обвиняемые сменяли друг друга в допросной комнате непрерывным потоком, и Ренар начинал всерьез опасаться, что во время рассказов о назначении пыточных орудий его перестанет слушаться собственный язык.