Нана - Елена Сокол (2018)

И я вдруг осознала, что лежу на нем. Что едва могу остановиться, а вынырнуть из пучины охватившей страсти становится все нестерпимо труднее. Поняла, что меня трясет с такой силой, что пряди волос, спадающие теперь ему на лицо, дрожат, щекоча парню шею, щеки, лоб.

— Нет, останусь. — Прошептала, пытаясь встать, уперев вытянутые руки в подушку.

— Нет. — Подхватил меня, мягко опуская рядом с собой и пристально глядя в глаза. — Я сказал: «нет».

— Мне больше некуда идти. — Ответила отрывисто, чувствуя, как во всем теле пульсирует огонь.

— Пойдешь со мной. Я тебя здесь не оставлю.

— Нет. — Замотала головой.

— Упрямая!

И требовательно припал губами к моим губам.

13

Кирилл

Завидовал сам себе.

Что приходилось сдерживаться, когда просто башню срывало от ее невинности. Что едва не взорвался от возбуждения, когда она робко тянулась губами навстречу. Что не мог позволить себе хватать и с силой мять ее упругие ягодицы, как голодный зверь — потому что напугать ее боялся до ужаса.

Завидовал…

Ведь башню сносило от одного ее запаха. В висках кровь колотила, когда она неумело и стеснительно меня пыталась обнимать. Когда глаза закрывала, податливо уступая моим рукам, когда входила во вкус, прижимаясь все ближе и ближе…

А я только и мог, что смотреть на нее. Касаться осторожно, терпеливо. Через одежду. Чувствуя все мягкие выпуклости и плавные изящные впадинки. Пробегая пальцами по тонкой талии и вдоль линии спины, как по клавишам дорогого рояля — бережно, едва дыша. Видеть, как торчат затвердевшие соски под тканью платья, и не сметь их коснуться.

Скользить вниз языком от шеи к ключице, припадать к ней губами. И остановиться. Заставить себя перестать, заставить терпеть. Чтобы не испугать, не обидеть. Не торопиться.

Сам себя не узнавал, но сдерживался. Когда боль внизу живота была уже нестерпимой, когда тело отчаянно требовало разрядки. Здесь и сейчас. Немедленно. Когда глаза застилало пеленой страсти…

Остановился.

Ради нее.

Ловя каждый ее вдох и выдох.

Даже скорость или угроза жизни прежде так не будоражили мою кровь. Это было настоящим безумием. Та теплота, которую я ощущал, глядя на эту девушку, та нежность, что собиралась в моей душе от ее прикосновений, — они и были самым рискованным предприятием в жизни. Риск полюбить и оказаться из-за этого уязвимым, риск открыть себя другому человеку и попробовать стать счастливым — вот из-за чего стоило бы стараться по-настоящему.

И это открытие меня ослепило.

Теперь мне словно было чем рисковать, было, что терять. Она… Она стала вдруг всем, что я хотел бы иметь в жизни. И единственным, без чего жить мне теперь не хотелось.

— Доброе утро… — Прошептал, заметив, что моя длинноволосая принцесса открыла глаза.

Рука, на которой лежала ее голова, затекла за ночь, ну, да и черт с ней. Главное, Юлиана выспалась.

— Ой, — прошептала она, моргнув несколько раз.

Не поверила, что первым, кого она увидит с утра, могу оказаться я. Забавная. Сонная, немного помятая, с всклокоченными волосами. Мы с ней так и уснули вчера вдвоем на этом матрасе, глядя на звездное небо и слушая музыку.

— А который час? — Спросила, вскакивая.

Лихорадочно поправила мятое платье, убрала за уши волосы, оглядела пыльный чердак, расцвеченный утренними лучами солнца.

— У тебя что, и часов нет? — Усмехнулся, откидывая одеяло и поднимаясь следом за ней.

Так и пролежал ведь всю ночь в одежде, хорошо хоть обувь снял.

— Нет. — Она метнулась к рюкзаку, достала из него зеркальце и принялась придирчиво разглядывать свое отражение.

Надо же, все девчонки одинаковые — первым делом на свое отражение смотреть.