На пересечении - Дикон Шерола

Чего Гамель не понимал, так это зачем убийца волочил топор по полу, словно оружие было для него невероятно тяжелым. На миг мужчине даже показалось, что это дело рук ребенка, например, какой-нибудь тринадцатилетней девочки, которая обладала не только желанием отомстить, но и способностями мага. Разрушить замок не являлось для мага чем-то сложным, вот только колдун не разбивал его. Чернокнижник состарил железо настолько, что оно покрылось толстым слоем ржавчины и раскололось, точно глиняный кувшин. Подобная магия затрачивала слишком много времени, если колдун не был достаточно силен, но тогда, спрашивается, зачем столь могущественному чернокнижнику тащить топор, если можно было поднять его одной силой мысли.

Когда Гимиро Штан в очередной раз поинтересовался по поводу своей пропавшей сестры, Инхир окончательно помрачнел. На сегодня ему хватило неприятных разговоров с Родоном Двельтонь, поэтому оправдываться перед мальчишкой совершенно не хотелось.

Темные глаза юноши буравили его, словно пытались добраться до правды, и тогда Инхир тихо произнес:

— Полагаю, твою сестру убили. Две ведьмы, которые проникли в крепость и уничтожили узников, могли с легкостью расправиться даже с опытным магом, не говоря уже о молодой девушке. Сегодня я пытался казнить старую колдунью, но Родон Двельтонь вступился за нее и укрыл в своем замке… Прости, сынок. Мне очень жаль твою Лавирию. Наверняка она была славной девочкой.

От этих слов Гимиро вздрогнул, как от удара, и приоткрыл губы, словно желал что-то возразить. Но в итоге так и не произнес ни слова. Невидящим взглядом он уткнулся в стену, оглушенный жестокой правдой, которую швырнул ему начальник стражи так внезапно.

— Вы… — наконец выдавил он, но тут же прервался, не в силах собраться с мыслями. Какая-то странная тупая боль забилась ему в грудь, мешая сделать вдох. Портреты на стене вновь и вновь теряли свои четкие очертания, размытые слезами, которые наворачивались на глаза, несмотря на то, что Гимиро изо всех сил пытался сохранить самообладание.

— Вы нашли ее тело? — Штан заставил себя договорить то, что разрывало ему сердце. Слова показались горькими, словно передержанная заварка, и от них к горлу подкатила тошнота. Гимиро судорожно вдохнул и перевел взгляд на лицо Инхира, боясь прочесть на нем сострадание. Почему-то слова, направленные на успокоение, всегда дают обратный эффект, и человек, поклявшийся было держаться, трескается, как упавшее на брусчатку стекло.

— Нет, сынок. Ведьмы могли использовать его для своих кровавых ритуалов. Быть может, сожгли где-то в лесу или… Мне правда жаль. Я боюсь представить, что ты сейчас чувствуешь.

Инхир внимательно наблюдал за лицом юноши. На миг в глазах Гимиро вспыхнула ярость, но вот его губы задрожали, и Гамель устало поднялся с места, чтобы подать юноше воды. Коснувшись графина, начальник стражи помедлил и внезапно плеснул в стакан виноградную настойку, после чего Штан залпом выпил ее.

— Я хочу, чтобы ты понимал, что наш город не разделяет точку зрения Двельтонь, — продолжал Инхир. — Он, полоумный старик да приезжий — это все, кто считает семью Окроэ невиновными. Остальные поддерживают мое решение. Я клянусь тебе, что приложу все усилия, чтобы добраться до поганой ведьмы. Одна уже лежит на кладбище, но тело ее по-прежнему бродит по ночам. А со старухой мы уж как-нибудь справимся. Я напишу семье Кальонь и запрошу помощи. Быть может, смотритель соседнего города сумеет образумить Родона и не допустить дальнейшего безумия.

Но в этот самый миг Гимиро медленно покачал головой.

— Нет, господин Гамель, вы сейчас только предполагаете. А что если ваши догадки неверны? О семье Окроэ я слышал от солдат, но никто из вас лично не видел, как эти ведьмы колдовали.

— Мы нашли их книгу, спрятанную под матрацем. Сомнений быть не может.