Он наконец поднял глаза, увидел неуверенность на лице Вероники и криво улыбнулся:

— Не понимаете? А всё просто. Цыньянцам в Карне не нравится. Они хотят обратно.

Вера поражённо выдохнула, министр с сарказмом развёл руками:

— Простолюдины стали жить лучше, чем жили в Империи, торговцы и ремесленники вообще всё ещё прут сюда нескончаемым потоком, потому что здесь работать приятнее и вести бизнес выгоднее. Вот только простолюдины ничего не решают, за них решают аристократы. А аристократы хотят жить как раньше, во дворцах с рабами, пользуясь безграничной властью и отвечая только перед императором, да и то лишь для вида. Но просто собрать вещи и вернуться в Империю они не могут, потому как они там никто и власти у них нет. Они собираются забрать с собой немного Карна. Не просто Четыре Провинции, которые и так почти Империя, а весь восток. Правда, верхушка не в курсе, что южные земли ведут свою игру и в Империю не собираются, а хотят создать своё королевство, как было двести лет назад, до того, как их завоевал Карн. А северные графства уже давно хотят стать княжествами, заручившись поддержкой северцев и материальной помощью моей матери. У всех свои планы на то время, которое будет после войны, но когда война только начнётся, они будут действовать сообща, это несомненно. И когда цыньянская армия подойдёт к нашей укреплённой и защищённой границе, наши приграничные графства тихо и мирно откроют ворота, сдаваясь Империи на заранее оговорённых условиях. В первые дни войны цыньянская армия будет захватывать карнские территории со скоростью марширующего пехотинца. И не имеет значения, на каком этапе Карн соберётся с силами и остановит продвижение цыньянских войск — сдавшиеся графства в любом случае останутся в составе Империи. А император не забудет тех, кто ему так помог, они станут правителями или займут высокие должности. — Он усмехнулся, поднял глаза, Вера ощутила озноб от их глубины. — Лично мне император предлагает должность советника по особым делам, миллион золотых сразу и ещё по сто тысяч в год потом… и провинцию Кан, в наследуемые владения. Мою провинцию. Я там вырос.

Он глубоко вдохнул, выпрямился в кресле, размял спину, сардонически усмехнулся и сказал:

— И то, что я сижу здесь, вместо того, чтобы докладывать об этом всём королю, уже делает меня преступником. Я должен сдать правосудию собственную мать и сестёр, а потом явиться на суд и, скорее всего, на казнь. Как бы вы поступили на моём месте?

Он заглянул ей в глаза, Вера почувствовала, как по спине сыпятся холодные мурашки:

— Ничего бы никому не сказала. И попыталась бы как-то нарушить их планы.