Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

До этого момента я не знал, что способен чувствовать ревность. Лера столько лет была только моей, что даже воображение не могло нарисовать ее с другим.

Как последний маньяк, я целый день незаметно пялился на этих двоих. Ходил по пятам, боясь дышать на свою девочку. Наблюдал, как она улыбается чужим шуткам, как позволяет прижимать себя к груди и пьет кофе из одного на двоих бумажного стаканчика.

Я видел самую красивую в мире женщину. Молодую. Яркую. Не запятнанную тюремной грязью. Живущую полной жизнью. И не мог заставить себя подойти к ней поближе или хотя бы окликнуть по имени.

Это был особый вид пытки. Хуже карцера. Больнее ударов под ребра.

На то, чтобы вдоволь насытиться этим мазохизмом, ушло три дня.

В первый я еще пытался догнать Леру в длинных, запутанных коридорах клиники. Следил за ней, ни на миг не выпуская из виду.

Во второй — провожал на машине на работу и обратно.

А в третий вручил очередной свой букет молодому доктору.

Тот в конце смены стоял на крыльце клиники. Наблюдал сквозь огромную стеклянную дверь, как Лера прощается с кем-то в фойе. Здоровался с проходящими мимо коллегами. Изредка бросал нетерпеливые взгляды на часы.

— Ее ждешь?

Я не стал здороваться. Моего немецкого хватило бы и на длинный разговор, и на оправдательную речь в суде. Но желания общаться не было.

— Да. — Незнакомец расплылся в улыбке, словно мальчишка. — Нравится?

— Красивая.

Стараясь впитать каждую черточку, я медленно заскользил взглядом по тонкой фигурке. Будто чувствовал, что в последний раз.

— Очень! Самая красивая!

Под ложечкой засосало. Не от голода. Острее.

— Подруга? — Особой надежды уже не было. Но, как утопающий, я цеплялся за любую соломинку.

В ответ на этот вопрос врач горделиво поправил ворот рубашки и подмигнул мне.

— Моя невеста.

* * *

Дорога домой пролетела быстро. Когда заранее не питаешь никаких иллюзий, разочаровываться не так уж больно. К тому же... разочароваться в Лере я не смог бы, даже если бы сильно захотел.

Сам сделал все, чтобы она поверила в мое равнодушие. Лично заставил молчать всех свидетелей и ни разу не передал о себе ни единой весточки.

Два года тюрьмы превратили меня в совершенно другого человека. А Леру лишили любимого мужчины и ребенка от него.

По дороге в Гамбург я еще верил, что можно исправить прошлое... вместе справиться со всем багажом утрат и вранья. А сейчас даже стало легче.

Мое болото уже засосало меня с головой. Но у Леры еще остался шанс. Ей не нужно было прятаться, встречаясь с любимым. Ничего не напоминало ей о горьком прошлом.

Быть может, впервые за все время нашего знакомства она смогла начать жить, как обычная девушка. Без болезненной первой влюбленностей и призрака другой женщины в детской комнате.

Решение отпустить мою девочку было адски трудным. Я словно наживую отрезал от тела часть себя.

Не спасали никакие пошлые шутки Паши. Не спасала квартира, которую риелтор нашла всего за сутки. Свобода, которую я так ждал, не принесла облегчения. Но, как всегда, его принесла работа.

Мои новые знакомства по ту сторону решетки неожиданно дали свои плоды. Будто я успешно прошел какую-то проверку, Захар стал направлять ко мне уже совсем других клиентов. Вместо подозрительных типов, тщательно скрывающих воровские татуировки, в бюро начали наведываться депутаты, чиновники, владельцы крупных бизнесов и даже богатые иностранцы.

Паша только и успевал ловить челюсть, когда секретарь сообщала о новом клиенте. А я учился работать по-новому. Без лицензии, не доводя дела до судов. Решая любой вопрос настолько деликатно и ювелирно, как делали это для меня самого когда-то другие «специалисты».

В этом водовороте постепенно стала притупляться моя боль и проснулись желания. Я не умер, хотя много раз мог отправиться на тот свет. Я не потерял здоровье, хотя многие пытались сделать из меня инвалида.