Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

— Мы будем стараться.

— Если понадобится какая-то помощь, говори. Я, конечно, не мой папа. Да и на презентациях вилять задом перед богатой публикой пока не смогу. Но кто есть кто в этом городе, знаю неплохо. — Она ласково погладила большой живот. — Нужные контакты сохранились.

— Спасибо. — Я на миг представила свою роскошную, цветущую подругу среди лощеных гостей и весело улыбнулась. — У Филиппа целая команда, которая занимается организационными вопросами. Они работают удаленно. Из Парижа. А здесь он хочет нанять юридическое бюро Никиты...

На имени бывшего мужа я осеклась. И, будто кто-то выпустил из легких весь кислород, сделала жадный вдох.

— Лаевского, что ли? — ошарашенно переспросила Наташа.

Я кивнула.

— Он сам его выбрал? Или у тебя приступ мазохизма случился? — Подруга подозрительно сощурилась.

Меньше всего я хотела обсуждать странный выбор Филиппа. Еще меньше хотела говорить о самом Никите.

Нашей вчерашней встречи мне хватило за глаза. Уснуть ночью не смогла. Но сказанного уже было не вернуть.

— Филиппу порекомендовали именно его бюро. Если бы я знала заранее, воспользовалась бы твоим предложением. Попросила бы найти кого-то другого.

— Да-а... Ситуация! — Наташа понимающе хмыкнула. — Впрочем, ничего удивительного. Бюро Лаевского сейчас самое известное в Питере. Даже мой отец пару лет назад бросил своих противных адвокатесс и заключил с ним договор.

— Даже так?..

Перед глазами мелькнул образ отца подруги. За последние годы он здорово поднялся по карьерной лестнице в своем министерстве. А после появления первого внука, казалось, даже помолодел.

— Папа вроде бы доволен. — Наташа улыбнулась самыми уголками губ. — Жалеет лишь, что Никита больше не адвокат.

— Что?

Моя челюсть буквально рухнула вниз.

— Он совладелец бюро. Но сам в судах не выступает. Не знала?

— Подожди... — Я попыталась убедить себя, что это не мое дело. Однако любопытство оказалось сильнее. — Почему он не адвокат? Никита жил своей работой. Он не мог бросить адвокатуру.

— Была какая-то темная история. Его лишили лицензии. — Наташа пожала плечами. — Но почему и когда, никто не знает.

— Даже твой отец?

Какое-то неприятное предчувствие до боли сдавило грудь.

— Я у него не спрашивала. Но если хочешь...

Будто шея и голова вдруг стали чужими, я неуклюже кивнула:

— Хочу.

— Когда уже ты Никиту окончательно вычеркнешь из своей жизни? — недовольно проворчала подруга. И с давно знакомой заговорщицкой усмешкой добавила: — Ладно... попробую выяснить. Но ничего не обещаю. Благодаря внукам, из папы теперь можно веревки вить. Но в некоторых вещах он по-прежнему настоящий Штирлиц.

* * *

После встречи с Наташей мне совсем не хотелось домой. С сумасшедшей силой тянуло в центр города — погулять по проспектам, полюбоваться соборами и каналами.

Это был не первый визит домой после начала интернатуры, но родной город в этот раз действовал на меня как-то иначе. Он то вытягивал все силы горькими воспоминаниями, то заряжал своей энергией, стоило лишь встретить знакомое лицо или утонуть в дружеских объятиях.

Какой я приеду сюда в следующий раз, даже думать не хотелось. Фантазия отказывалась рисовать счастливую замужнюю женщину. Вместо радостных картинок она показывала кадры из прошлого, где я была молодой и слишком влюбленной.

С учебником по анатомии под мышкой и хмурым охранником где-то метрах в десяти.

В свадебном платье возле Дворца бракосочетаний.

С чемоданом, разбитым сердцем и СанСанычем, который почти насильно увез меня в Гамбург.

Не знаю, как с таким настроением прожила бы долгий свободный вечер. Но спустя несколько минут после моего возвращения домой, сюда приехал и Филипп.

— Как прошла поездка к подруге? — Словно медик из нас двоих именно он, Филипп старательно вымыл руки с мылом. Лишь потом подошел ко мне.