Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

— Вот Наташа тогда тоже говорила, что всё в порядке. Мол, я ей и даром не нужен. А потом через три месяца на север ко мне прискакала.

Он по-хозяйски притянул жену к себе и поцеловал в щеку.

— Ну... я точно не беременна. — Я откашлялась.

— Так я тоже не из-за пуза к нему поперлась, — рассмеялась подруга. — За три месяца так соскучилась, что думала, на луну выть начну.

— Она и подвывала, — тут же, смеясь, подтвердил Лёша. — Приехала ко мне такая королевна, мало того, что живот уже был виден, так еще выла от всего на свете. Квартиру мою увидела — заревела. Номер в отеле для этой принцессы снял — снова взвыла. На день одну оставил, чтобы кольца приличные в областном центре купить, — так в квартиру вернулась, все там слезами залила и до родов, как партизан, окопалась.

— Эй, ну не перевирай! — вспыхнула подруга.

— А кто переезжать отказывался? Я трешку в центре снял. Все деньги на залог и мебель угрохал, — расхохотался Лёша. — А отца своего вспомни, когда он к нам в однушку приехал! Я думал, что реанимировать его на месте придется. А ты все равно в позу встала, якобы никуда без меня не поедешь и вообще до старости в этой дыре жить будешь.

— Любовь! — Сощурившись как кошка, Наташа потерлась носом о щеку мужа.

— Ага. А вначале такая: «Я за тебя не пойду», «Всё в прошлом», «Мне нужна свобода».

— Ну, у Лерки этой свободы было много. Ей нечего от свадьбы отказываться. К тому же этот ее Фурнье... он как принц из сказки. А принцам не отказывают!

Наташа показала мужу кончик языка и ожидающим взглядом уставилась на меня.

В ответ я, наверное, должна была сказать что-то вроде: «Конечно, не откажу» или «Минуты считаю до свадьбы». Подобный ответ так и напрашивался. Но речевой аппарат отказался произносить такие слова.

Вместо ответа я смогла выдавить из себя кривую улыбку. А глаза снова скользнули на экран мобильного телефона, где на черном фоне тускло горели время и дата.

* * *

Шестой день ожидания стал самым легким.

Какие-то неотложные дела все еще держали Филиппа в столице, а на меня навалились последние организационные вопросы по фонду.

С раннего утра до обеда я уточняла технические характеристики аппаратов МРТ и КТ, которые нужно было купить в первую очередь. Консультировалась со знакомыми врачами из своей клиники в Гамбурге. А после обеда по просьбе юридического бюро заехала во временный офис фонда, чтобы отдать подписанные списки оборудования.

На удивление Павел Бояринов, партнер Никиты, встретил меня лично. Он даже сам открыл дверь и предложил кофе.

После того как в нашу давнюю встречу я заставила его мокнуть под дождем, такая внимательность тянула на нимб и крылья.

Но вскоре по напряженному взгляду в сторону монитора, по желвакам на скулах, по закатанным рукавам рубашки, из-под которых виднелись сложные узоры татуировок, стало понятно: происходит что-то необычное.

— Он специально прислал тебя в Питер? — Я не стала уточнять, что за «он», и играть в словесную прелюдию.

— Нет. Охраны у тебя хватает и без меня, — Павел ответил такой же откровенностью.

— Даже так? — Я поежилась, словно прямо сейчас за моей спиной стояли незнакомцы.

— А ты как думала!

— Это все из-за его параноидальной теории, что Филипп не тот, кем кажется? — Даже озвучивать это было неприятно.

— Не такая уж она и параноидальная.

— Еще один!

Приемная мать много лет вбивала мне в голову, что закатывать глаза неприлично, но сейчас удержаться было сложно.

— Прости, что не записался в секту его поклонников, — равнодушно пожал широкими плечами Павел.

— Мне уже плохо от этих ваших загадок. В отличие от тебя и Никиты я знаю Филиппа давно. Он именно тот, кто он есть.

— Некоторые люди умеют скрывать свои мотивы и цели от других годами. Особенно если они профессионалы.

— Знаю... Один загадочный профессионал в моей жизни уже был.

— Даже не сравнивай!