Фомин на несколько секунд задумался, перебирая в памяти женщин с таким именем из своего окружения, но под озвученные инициалы никто не подходил. — Максим Сергеевич, ваши личные отношения — не наше дело, — тяжко вздохнув, продолжил собеседник, видимо, уставший без конца повторять эту фразу возмущенным истцам и ответчикам. — Нам поступило исковое заявление от гражданки, которая юридически является вашей законной супругой. На основании предоставленного свидетельства о разводе дело готовится к подаче в исполнительное производство. Вам нужно подойти в секретариат районного суда с паспортом, свидетельством о заключении брака, свидетельствами о праве собственности на принадлежащие вам объекты движимого и недвижимого имущества, приобретенные в установленном порядке в период нахождения в законном браке, и оплатить госпошлину, предусмотренную налоговым законодательством за процедуру раздела совместно нажитого имущества.

Ах, этот поэтический язык кабинетных крючкотворцев, без устали создающих все более вывернутые формулировки для бесчисленных заявлений и постановлений, в каждой строчке которых сквозит казенная затхлость пропитанного нафталином официоза.

— И мне покажут мультик? — язвительно спросил Фомин, выслушав длинную заученную тираду и все меньше понимая, какое все это имеет к нему отношение и что вообще от него хотят.

— Что, простите? — переспросил его секретарь, явно не ожидавший такой реакции.

— Ну мультик… — ответил Фомин. — Про мужика, который никогда не был женат, но у него вдруг нашлась бывшая супруга, да еще и с претензиями на имущество.

— Максим Сергеевич, — в трубке снова послышался тяжкий вздох. — Вам нужно подойти в секретариат суда Ленинского района. По адресу: улица Московская, пятьдесят семь, кабинет двести четыре. За более подробной информацией можете обратиться в справочно-информационную службу, телефоны указаны на нашем сайте. У вас еще есть вопросы?

— Нет, вряд ли, — саркастически отозвался Фомин, понявший, что, кроме стандартного текстового шаблона для ответов на любые вопросы, он ничего не услышит.

— Всего доброго, — попрощался усталый секретарь и отсоединился. Фомин машинально нажал кнопку отбоя и в задумчивости уставился на телефон. Мысли спутались, норовя устроить в голове безумный хоровод. Что за Инга? Какой суд?

Это что вообще сейчас было? Наверняка просто ошиблись.

Накосячили с документами, а людям голову морочат. Сидит у них девочка-стажер, которую за тоннами бумажек и не видно, и штампует эти иски пачками. Но прокатиться на улицу Московскую придется — неровен час, Фомина без его ведома женят, разведут, пропишут в Пятом Скотопрогонном переулке на окраине города и назначат опекуном трех очаровательных близнецов.

Весь день он механически занимался делами, мучительно пытаясь сформулировать суть вопроса, с которым после обеда планировал заявиться по указанному секретарем адресу. «Здрасьте, тут жена на развод подала, только я ее никогда в глаза не видел». Или так: «Внезапно выяснилось, что я женился, но меня на свадьбу не позвали». А чем докажешь? В паспорте отметок нет, собственная память на этот счет воспоминаниями не располагает, а подозревать самого себя в раздвоении личности до сих пор не было оснований.

Ничего путного не придумывалось. В итоге Максим решил плюнуть на все, положиться на судьбу и действовать по обстоятельствам. Завершив все запланированные рабочие процессы на час раньше обычного, Фомин вышел из салона, сел в машину и направился к зданию районного суда. Облицованное современными панелями старинное двухэтажное строение в прошлой своей жизни было купеческим домом, а теперь в нем обретались люди в синих мундирах и черных мантиях.

Купец, оставшийся в истории города как исключительный сутяга и непревзойденный скандалист, злую иронию судьбы наверняка бы оценил, накатав по этому поводу с десяток жалоб городскому главе.