Любовь на сладкое - Алина Ланская (2020)

— Вот гадюки! Ой, Люб, тут апдейт — пишут, что админам прислали твой школьный дневник. И вообще, это пока лишь цветочки.

Дежавю — все как в школе.

— Слушай, я не знаю, о чем думали эти кошелки, но даже если это все правда, — Журавлева говорит медленно, как по полю минному идет, — это так мило, что здесь написано. Такая любовь прямо нежная, у меня вот не было ничего подобного, я так и написать не смогу. И потом, сколько тебе было? Шестнадцать?

— Пятнадцать.

— Вот! А дневник надо вернуть. Если он и правда у админов «Трынделки». Это так погано, когда твое личное вот так на всеобщее обозрение. Ты его потеряла?

— Его украли. — Не вижу смысла этого скрывать. — С вечеринки у меня дома в девятом классе. Янка, похоже, и украла.

— Марат, скорее всего, уже в курсе. Он наверняка подписан на паблик, там уже в комментариях его бывшие одногруппники отметились.

— Скорее всего. Что пишут?

— Нормально пишут. Начинают разбирать кейс с юридической стороны. О! Какой-то парень написал, что мечтал бы, чтобы за ним так подглядывали. Так мило! Люб?

— А?

— Хочешь, я сейчас к тебе приеду, и мы придумаем, в какой порошок истолочь гадюк?

— Нет, все хорошо. Я сама разберусь.

— Уверена?

Инка отключается, а я жду сообщение на телефон. И оно приходит. Но не от того, от кого я думала.

Глава 43

«Ты спишь? Поболтаем?»

Оксанка! Всегда вовремя. Если бы я знала, что она появится в моей жизни, то меньше бы переживала по поводу развода родителей. Пусть и ужасно звучит со стороны, но я знаю, что говорю.

— Привет! — Улыбаюсь в экран телефона. — Хорошо, что ты написала.

— Случилось что? — деловито спрашивает мачеха, а сама капусту стругает на огромной деревянной доске. — Папка твой в командировке, младшая умудрилась ангину где-то подхватить. В общем, одна тут кручусь. Так что там у тебя?

— У меня… Оксан, даже не знаю, как все рассказать.

— Словами, Метелица, словами. Нет ничего такого, что нельзя было бы изменить. Ну кроме смерти. Хотя мне нравятся идеи с перерождением.

Невольно улыбаюсь, хотя на душе кошки скребут. Но Оксанка едва ли не единственный человек, кому я могу рассказать о себе все. Или почти все.

— Вот же стервы! — с чувством выругалась Оксана, выслушав мои новости. — Перешли-ка мне этот пост. А в помойку эту я могу зайти? Комментарии могу оставлять?

— Нет, туда не так просто попасть, а комментарии могут оставлять только подтвержденные пользователи. Да и не надо там ничего писать.

Оксана молчит, вижу по нахмурившемуся лбу, что пост читает. И он ей очень не нравится.

— Не дневник, а ящик Пандоры какой-то. Люб, это ж не единственные твои записи про Марата, верно? Поди, весь дневник исписала?

— Да там много чего про него есть. Даже фото его я в дневнике хранила…

— Он не звонил? Думаешь, видел уже?

— Не знаю. Пока тишина. Да пост всего полчаса как повесили. Не знаю. Я хочу, чтобы он позвонил, но и боюсь этого. Как представлю, что все ему нужно будет рассказать…

— Боишься его реакции? Люб, да он счастлив будет! Да чтоб меня так любили в двадцать лет! Глядишь, и не сбежала бы с двумя маленькими детьми.

— Просто все это гадко, понимаешь? Я чувствую себя раздетой, словно меня голую выставили на всеобщее обозрение. И если я ему и понравлюсь голой, то… меня же не спросили, хочу ли я обнажаться! Да еще и не только перед ним.

— Интересная метафора с обнаженкой, — хмыкнула мачеха. — А если он прямо спросит?

— Скажу, конечно. Я жду повторения всей схемы от и до. По идее, мне должна прийти сейчас эсэмэска с указаниями, что я должна сделать, чтобы больше не было никаких записей в паблике.

— Так тебя же сейчас слили! Раскрыли, чей дневник! Кстати, а у этой Янки нет своего ресторана? Ну или салона красоты у мамочки? Да хоть что-нибудь, а?