Я подарю тебе ребёнка - Маша Малиновская

Какой позор. Что он творит? Неужели его так задела моя беременность?

— Слушай, муж. Бывший, — Зернов говорит негромко, но я слышу в его голосе металлические вибрирующие нотки. — Я так думаю, что она не могла иметь детей с тобой. А теперь иди куда шёл.

Вижу, как у Ильи на лице натягиваются желваки. Горло пересыхает от тревоги. Мне совершенно не нравится ситуация.

Помню, в юности девчонки кайфовали, когда из-за кого-то из них ссорились или дрались парни. Меня же это пугало. Было только однажды, и я так испугалась, что они покалечат друг друга, что потом ни с одним, ни с другим больше не общалась. И вот то тошнотворное чувство замаячило и сейчас.

— Я хочу знать, кто тебе его сделал? — стреляет взглядом в меня.

— Я, — всё ещё спокойно, но жёстко отвечает Зернов.

— Ты не понял, доктор. Я спрашиваю, чей это ребёнок.

Я в шоке. Илья никогда себя так не вёл. Мы ссорились иногда, но чтобы доходило до такого — нет!

— Я же тебе ответил, бывший муж, — Захар делает акцент на обращении, сложив руки на груди. — Отец — я. Женщина теперь моя. Свали.

Делает шаг ко мне, становясь вплотную, и обнимает за плечо. У меня внутри разливается жар. Его слова, хоть и сказаны, чтобы пресечь домогательства бывшего, внезапно запускают внутри особую реакцию.

А вот Илья едва ли не зеленеет от злости. Вижу, как он сжимает крепко зубы, чуть не скрипнув ими, а на скулах выступают красные пятна. Некогда любимое лицо вызывает отвращение сейчас.

— Ладно, доктор, поговорим ещё, — выплёвывает яростно, а потом резко разворачивается и уходит к своей машине.

Я выдыхаю, и будто кто-то выкачивает из меня все силы. Только сейчас понимаю, что до глубоких отметин вонзила ногти в ладони.

— Стоять, — Захар прижимает меня крепче к своему боку, потому что у меня действительно подкашиваются ноги.

— Прости, Захар, — мне так стыдно перед ним. — Илья почему-то слишком бурно отреагировал на мою беременность, хотя я и не говорила ему. Я почти никому не говорила.

— Всегда найдётся добрый человек, любящий потрепать языком, — пожимает плечами, поглаживая моё плечо.

— Спасибо тебе, сама я оказалась неготовой сейчас защищаться.

— И не надо самой, — фраза для меня непривычная. Даже замужем я была всегда один на один с проблемами. — Тебе надо поесть. Пойдём? У меня ещё час до приёма.

Мне действительно надо поесть, я ведь перед анализами натощак приехала. А так хотелось позавтракать. И тошнило, пока добиралась, и слабость уже ощущается. Ноги словно ватные. Раньше я могла спокойно продержаться до обеда на одних лишь паре чашек кофе. Но теперь нас двое, и есть хочу не только я.

Захар говорит, что анализ на сахар лучше сдавать не после стресса — результат может быть некорректным, и завтра он сам заедет за мной утром и отвезёт в клинику, чтобы я голодная за руль не садилась. А сейчас мы идём к нему в уже знакомую подсобную комнату. Он предлагает мне яблоко в ожидании доставки еды. Но заказ тоже доставляют быстро, и уже через пятнадцать минут я с аппетитом уплетаю куриные зразы с лапшой и оливки. Куда же без них? Теперь мини-баночка у меня всегда в сумке есть.

— Спасибо за завтрак, — улыбаюсь, допивая чай. — Так на работу не хочется. Надеюсь, Илья сегодня будет на объектах.

— Вы вместе работаете? — хмурится Зернов.

— Да, на одной фирме, но в разных отделах.

Захар ничего не отвечает, но выглядит сосредоточенным. Думает о чём-то молча, как всегда.

— Во сколько ты заканчиваешь? Я тебя заберу.

Я даже жевать мармеладку перестаю, смотрю на Зернова с удивлением. В памяти всплывает вот это его твёрдое «Отец — я. Женщина моя», и меня охватывает смущение. Взрослая женщина вроде бы, а чувствую себя малолеткой восторженной. Забота приятна.

— Не надо, не стоит беспокоиться. Думаю, он успокоиться и…

— Вика, — обрывает тоном не терпящим возражений, — я заберу.