Я подарю тебе ребёнка - Маша Малиновская

Мы разворачиваемся и уезжаем, и я даже не смотрю в зеркало заднего вида. Мне неинтересно.

— Как прошёл день? — спрашивает Захар вроде бы расслабленно, но я вижу, как внимательно сканирует взглядом.

— Всё хорошо.

Не хочу рассказывать ему о том глупом и неприятном разговоре в кафетерии.

— Ты не передумала? Пойдёшь со мной?

— Конечно, не передумала. Сама я давно ни на какие дружеские встречи не ходила. То некогда было, а потом, когда захотелось, поняла, что и друзей-то у меня своих нет. Коллеги, несколько приятельниц, с которыми можно перекинуться парой слов на кассе в супермаркете при случайной встрече, и всё. Друзья у нас с Ильёй были общие — его. А после развода о чём мне с ними дружить? Своих же подруг из института я как-то растеряла, когда замуж вышла.

— Захар, а это удобно?

— А почему не должно быть? — удивлённо поднимает брови, бросив на меня быстрый взгляд.

— Ну… они меня не знают.

— Вот и познакомятся. Это хорошие ребята, Вик.

Я улыбаюсь в ответ, кивнув.

Как же хорошо с ним! И если ещё несколько дней назад я бы сказала, что мне просто приятно быть рядом с Зерновым, нравится вот так чувствовать себя расслабленной и спокойной, то сейчас, кроме этого, я ощущаю тихое тепло за грудиной. Моё сердце начинает стучать чуть быстрее, когда Захар смотрит на меня или улыбается мне. Этот факт оставляет смутную, слабую, но всё же тревогу где-то в глубине моей души.

Влюбляться опасно. Даже в таких мужчин как Захар.

Тем более в таких мужчин как Захар.

Он слишком хороший. Как принц из сказки. Но… я не принцесса. У меня куча загонов и проблем с собой. Багаж в виде рухнувшего первого брака и бывшего мужа, с чего-то решившего начать совать нос в мою жизнь.

Рядом с Зерновым, наверное, легко представить нежную домашнюю девочку, которая будет ждать его с тяжёлых смен в роддоме и готовить вкусные обеды. А я… не такая. Я счастлива, что смогу стать матерью, но прекрасно знаю, что не буду наседкой-домохозяйкой. Не смогу.

Но главная причина моей тревоги в другом. Что если я влюблюсь в него, а он в ответ не почувствует того же? Насильно мил не будешь. Уверена, Захар будет замечательным отцом нашему ребёнку, будет любить, но это не обязывает его любить и меня.

Поэтому вот эти мурашки за грудиной тревожат меня и пугают. Они не такие, как от физической близости. Они куда опаснее.

Мы заезжаем ко мне. Предложив Зернову выпить чаю, я принимаю душ и переодеваюсь, делаю макияж ярче, распускаю по плечам чуть волнистые волосы. Платье выбираю до середины бедра — тёмно-зеленое с чёрной гипюровой вставкой в треугольнике декольте. Осторожно наношу любимые вечерние духи, принюхиваюсь, пытаясь понять, как к ним отнесётся мой токсикоз. Но он милостиво позволяет мне ими воспользоваться.

— Я вроде бы не сильно долго, — выхожу в гостиную, где Зернов ждёт, усевшись в кресло, и что-то читает в телефоне.

Он поднимает глаза, и моя тревожная щекотка усиливается, когда я вижу, как он смотрит на меня. С блеском и огоньком, что становится всё ярче.

— Великолепно выглядишь, — говорит негромко и поднимается.

— Спасибо, — опускаю глаза, вдруг смутившись, и понимаю, что моя грудь от одного только его взгляда вздымается чаще и выше.

— Надо ехать, — говорит Зернов, но в голосе слышно сожаление.

— Да, надо.

Слишком много электричества в этой комнате становится. Оно отдаёт покалыванием на коже, жжётся и заставляет неметь пальцы.

Нужно ехать. Нас ждут. Кажется, уже и такси подъехало.

Дом друзей Зернова расположен в спокойном, тихом районе. Жильё в этом частном секторе может позволить себе не каждый. Хотя жильё в Сочи в принципе может позволить себе не каждый. Вряд ли женщина, являющаяся хозяйкой такого дома, будет подрабатывать в декрете медсестрой, чтобы заработать на кусок хлеба. А это значит, что работа — её кайф, а медицина — призвание.