Еще одна станция - Кейси Маккуистон (2021)

Огаст спускается вниз и проводит пальцами по языку змеи прямо под запястьем Джейн. Джейн дрожит.

– Ты здесь, – говорит Огаст.

– Я здесь, – подтверждает Джейн.

– Что ты чувствуешь? – спрашивает Огаст.

Наступает пауза, Джейн открывает и закрывает глаза, гладя кончиками пальцев фарфор раковины за спиной Огаст.

– Постоянство. – Она говорит это как законченное предложение.

Ладонь Огаст скользит вверх по ее спине до застежки лифчика.

– Нам надо поговорить о том, что это значит.

– Да, – говорит Джейн. – Я знаю. Но я… – Она наклоняется, целуя верхнюю часть скулы Огаст. Она снова движется, неустанно, наконец-то отпустив поводок. – Я могу подумать об этом позже. Сейчас я просто хочу быть здесь, ладно?

И Огаст, которая каждую минуту последних нескольких месяцев хотела еще один раз прикоснуться к Джейн, говорит «да».

Им удается снять мокрое нижнее белье с мокрых тел, а затем, в душе, они растворяются друг в друге – непристойно и беспорядочно. Огаст перестает понимать, кто чьи волосы моет и откуда появляется пена. Весь мир становится золотисто-коричневой кожей, жидкими черными линиями чернил и ощущением распустившихся цветов в груди. Она целует, и Джейн целует в ответ, снова, навек. Это должен был быть просто душ – Огаст готова поклясться, – но все мокрое, теплое и скользкое, и слишком легко и естественно проскользнуть ладонью между ног Джейн, которая толкается ей в руку, и прошло так много времени. Что еще ей делать?

– Я охренеть как по тебе соскучилась, – выдыхает Огаст. Она думает, что это теряется в шуме душа, но Джейн слышит.

– Я здесь, – говорит Джейн, слизывая воду с горла Огаст. Огаст заменяет свою ладонь бедром, давя в ответ на бедро Джейн, и они двигаются вместе, пока Джейн прижимает ладонь к стене для равновесия. Ее дыхание прерывается, когда она повторяет: – Я здесь.

Они целуются, и Джейн трется об нее, и она чувствует, как растворяется в тумане желания, расплавленной коже, губах на ее губах. Этого слишком много, и этого недостаточно, а потом они вылезают из ванны, и Огаст лежит спиной на коврике, на полу ванной, и Джейн целует ее так, будто хочет раствориться в ней, скользя по ней ладонями.

– Подожди, – говорит Джейн, отстраняясь. Огаст хватает ее за запястье.

– Как… ах… – Огаст ахает от изменения угла, прежде чем Джейн полностью вытаскивает пальцы. – Бога ради – как ты вообще можешь переставать это делать…

– Так, – говорит Джейн, щипая Огаст за таз, – что я не хочу трахать тебя на полу ванной.

– Мы трахались в метро, – говорит Огаст. Ее голос звучит обиженно и капризно. Ей плевать. – Пол ванной – это следующий уровень.

– Я не против пола ванной, – говорит Джейн. – В этой квартире есть много мест, где я твердо намерена тебя трахнуть. Просто я хочу начать с кровати.

А, точно. Кровать. Они теперь могут заниматься сексом в кровати.

– Тогда быстрее, – говорит Огаст, поднимаясь на ноги и беря с собой полотенце. Все, через что они вместе прошли, подтверждается тем, что она даже не думает озаботиться, как выглядит ее тело, когда распахивает дверь и направляется в свою комнату.

– Ты так раздражаешь, – говорит Джейн, но она не отстает, закрывая дверь и притягивая Огаст к себе, бросая полотенце через всю комнату так же небрежно, как она бросила очки Огаст в ту ночь на Манхэттенском мосту.

Она направляет Огаст к кровати, и Огаст везде чувствует теплую, только что вымытую кожу и сходит от этого с ума. Талия Джейн и таз, тугие выпуклости ее задницы и бедер, ребра, груди, локти, лодыжки. Она теряет разум. Ее, давнюю еретичку, резко накрывает блаженная благодарность тому, что сделало это возможным. Ее рот наполняется слюной, и на вкус это как мед, но, возможно, это из-за того, что Джейн на вкус такая же сладкая, как и на запах.

Джейн слегка ее толкает, и она дает себе упасть на простынь.