Хоть Огаст и зареклась раскрывать тайны, но она должна узнать историю Джейн. Она должна понять, как такой человек может существовать. После The Jackson 5 инициативу берут на себя подростки с блютус-колонкой из рюкзака. Взрослые бракуют Post Malone, когда те его включают, но они находят компромисс в лице Бейонсе[11].

Джейн хохочет так сильно, что в уголках ее глаз застревают слезы. Она снимает куртку и бросает ее на стопку кассет.

– Слушай, – говорит она, поворачиваясь к Огаст и беря ее за руку. – Потанцуй со мной.

Огаст застывает.

– О нет, я не умею танцевать.

– Не умеешь или не хочешь?

– И то, и другое. Для мира будет лучше, если я не буду танцевать.

– Ну же, – говорит она, – ты из Нового Орлеана. У людей там есть ритм.

– Да, но я ни на каплю его не впитала.

Музыка продолжает греметь. Бейонсе воет, переходя из одной октавы в другую в «Любовь превыше всего»[12]. Люди продолжают кричать, смеяться и кружиться в проходе, а ладонь Джейн лежит на пояснице Огаст, притягивая ее ближе, пока они не оказываются почти грудь к груди.

– Девушка С Кофе, не разбивай мне сердце, – говорит Джейн. И Огаст танцует.

И что-то происходит, когда она начинает танцевать.

Лицо Джейн начинает светиться – по-настоящему светиться, как рождественская елка в Рокфеллер-центре, Френчмен-стрит в два часа ночи, яркий солнечный свет. Она поднимает руку Огаст над головой – Огаст делает неуклюжий поворот. Это должно быть унизительно. Но Джейн смотрит на нее так, будто никогда в жизни не испытывала такого восторга, и Огаст только и может, что смеяться.

Это словно замедленная съемка. Как будто кто-то вошел в комнату к Огаст, выбросил все ее учебники в окно и сказал: «Лучше научись этому». Джейн притягивает ее обратно, проводя пальцами по ее волосам прямо за ухом, и на секунду Джейн становится единственным смыслом жизни в этом городе.

Огаст открывает рот, чтобы что-то сказать, когда лампы снова включаются. Поезд с дрожью начинает двигаться под звуки аплодисментов, и Джейн качается вместе с ним, отстраняясь от Огаст. Она раскрасневшаяся и довольная собой. Огаст смотрит на телефон: почти полдень. Идти на пары бесполезно.

Захудалый бар, в котором работает Нико, находится в нескольких кварталах отсюда. Он должен скоро открыться.

Огаст смотрит на Джейн – стоящую на расстоянии шага, но все еще близко – и думает о том, как ее ладонь водила по волосам, о ее смехе в ушах Огаст. Одно то, что Джейн не пришла в «Билли», не значит, что все безнадежно.

– Не знаю, как ты, – говорит Огаст, – а я бы не отказалась выпить. Прямо у моей станции есть одна прикольная забегаловка, если… у тебя нет никаких дел.

И Джейн… таращится на нее, будто пытается понять, правда ли Огаст спросила то, что она услышала.

– Ох, – наконец говорит она. Огаст слышит дрожь в ее голосе еще до того, как она продолжает. – Я не думаю, что смогу.

– Ох, я…

– В смысле, это мило, но я не могу.

– Нет, все нормально, я… я не имела в виду. Забей.

– Прости, – говорит Джейн. Она выглядит так, будто говорит это искренне.

Огаст спасает скрежет тормозов, когда поезд останавливается на станции. Пока Джейн не успела сказать что-то еще, она уходит.

4

КРЭЙГСЛИСТ[13] НЬЮ-ЙОРК > БРУКЛИН > СООБЩЕСТВО > ИЩУ ЧЕЛОВЕКА

Опубликовано 3 ноября 2007 года

Милая девушка из поезда «Кью» между Черч-авеню и Кингс-Хайвей (Бруклин)

Привет, если ты это читаешь. Мы обе ехали на поезде «Кью» в сторону Манхэттена. Я сидела напротив тебя. Ты была в кожаной куртке, красных высоких кедах и слушала что-то в наушниках. Я была в красной куртке и читала «Мой любимый sputnik»[14] в мягкой обложке. Вчера вечером, 2 ноября, около 20:30. Ты мне улыбнулась, я уронила книгу, и ты засмеялась, но не грубо. Я вышла на «Кингс-Хайвей». Пожалуйста, пожалуйста, прочти это. Я не могу перестать о тебе думать.