Отношения под запретом - Ви Киланд (2021)

Арлия удивила меня, когда одернула платье – мне показалось, что она уйдет без скандала. Я решил, что разговор окончен, и сделал ошибку, выйдя из-за стола, чтобы ее проводить.

Однако хладнокровие Арлии оказалось глазом бури. Едва я оказался ближе, ее ярость вспыхнула вновь.

– Ты меня использовал!

– Мне жаль, если ты так считаешь.

Арлия снова повысила голос:

– И квартира у тебя такая же скучная, как ты сам! Из интересного в тебе только член!

Так, с меня хватит. Я положил руку ей на спину, желая выпроводить из кабинета, но Арлия буквально зашипела мне в лицо:

– Не прикасайся ко мне!

Я отдернул руку и приподнял ладони.

– Я лишь хотел тебя проводить.

Арлия отступила и дала мне пощечину. Это было неожиданно и сильно – у меня даже голова дернулась от ударного импульса.

– Я и сама найду дорогу!

Я стоял неподвижно, пока распахнувшаяся дверь с грохотом не захлопнулась. Давно меня не били по лицу. Чертову прорву времени назад. Ничего, впредь я буду умнее и научусь держаться подальше от всяких буйных сумасшедших.

Грант – 14 лет назад

– Я не хочу туда возвращаться!

Я начал массировать плечи Лили:

– Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала.

Ее глаза были подозрительно блестящими.

– Все опять повторится! Мама какое-то время держится, а потом прекращает принимать лекарства и уходит неизвестно куда. Через месяц кто-нибудь спохватывается, что я живу одна, вызывают копов, а они – социальную службу…

Лили жила у нас уже десятый месяц. Она рассказывала, как ее мать пропадала из дома и подолгу отсутствовала, как ей приходилось красть еду в магазинах и продавать вещи из дома, чтобы не голодать. В бесплатные столовые Лили старалась не ходить – там тут же спрашивали о родителях.

– Слушай, на, возьми, – я подал ей конверт с пятью сотнями баксов. – На тот случай, если она вдруг снова пропадет.

Слезы, которые Лили сдерживала из последних сил, покатились по щекам.

– Не надо. Ты же будешь ко мне часто приезжать? Если она опять уйдет из дома, я тебе скажу, и тогда ты мне что-нибудь привезешь.

– А если она тебя увезет, Лили?

За пятнадцать лет они с матерью переезжали около пятидесяти раз. Я вполне мог приехать и оказаться перед пустой квартирой.

– Я не поеду! Иначе как ты меня найдешь?

– Если ты переедешь, ты мне напиши. Ты же знаешь адрес?

Лили кивнула и отбарабанила наш домашний адрес.

Я улыбнулся.

– Умница. Если тебе придется переехать, сообщи мне письмом. Каждое воскресенье я буду у тебя на пороге, даже если вы переберетесь в Нью-Йорк, обещаю.

Это прозвучало запальчиво, но я знал, что найду способ это делать. Ведь нас с Лили соединила сама судьба.

– Бери конверт, там не так много. Пригодится на почтовые марки. Или на учебники.

Лили поколебалась, но взяла конверт. Когда она увидит, сколько я туда положил, снова расстроится… Но она все равно возвращалась к своей мамаше, и расстраиваться нам с ней предстояло много и долго.

За дверью послышался мамин голос:

– Лили, детка, ты собралась? Приехали из социальной службы.

Выражение ужаса на лице Лили меня просто убило. Меня, блин, убивала вся эта ситуация! По личному опыту я знал, что, если уж тебя изъяли из семьи, возвращение редко бывает удачным, однако чертовы судьи норовят отправить тебя обратно, будто отыскавшийся багаж растеряхам-хозяевам, и язык можно отболтать, доказывая дураку в черной мантии, почему папаша с мамашей никого не способны воспитать. Биологические родаки должны конкретно облажаться еще раз десять, прежде чем тебя перестанут отдавать им в лапы. Это не система опеки, а издевательство, если хотите знать.

Кивнув на дверь, я прошептал:

– Скажи, что ты одеваешься и спустишься через несколько минут.

Лили послушалась, но голос у нее срывался. Мама обещала подождать внизу.