Отношения под запретом - Ви Киланд (2021)

Шалун ветер забрался под подол рубашки, и я поймала ее как раз вовремя, чтобы не сверкнуть задницей.

– Как ветрено!

Грант кивнул.

– Да, будет шторм.

Кое-где на небе пробивались солнечные лучи, но тучи быстро сгущались, приобретая зловещий темно-сизый оттенок.

Грант взял меня за руку и усадил перед собой, расставив колени.

– Ты часто остаешься на палубе в шторм?

– Смотря какой шторм. В этой бухте редко увидишь огромные пенные валы…

– А ты давно проснулся?

Он пожал плечами.

– Не знаю, несколько часов назад.

Я повернула голову и поглядела на него снизу вверх.

– Сколько сейчас?

– Около шести.

– И ты на ногах уже несколько часов?!

Грант слегка кивнул.

– Не спалось.

– Что-нибудь случилось?

– Да так, работа, мысли.

Мы посидели молча, глядя на небо. Неожиданно Грант проговорил:

– Я наврал.

– Насчет чего? – я наморщила лоб.

– Работа здесь ни при чем.

Я выпрямилась и обернулась. Поднявшись на палубу, я не успела толком присмотреться к Гранту, но теперь обратила внимание, какое у него напряженное лицо.

– Что происходит? Поговори со мной!

Он долго смотрел в пол, а затем поднял повлажневшие глаза.

– Сегодня день рождения Лейлани.

– Яхты? – опешила я.

Грант покачал головой, взглянул на небо за моим плечом и сглотнул, прежде чем снова посмотреть мне в глаза:

– Моей дочери.

– Что?!

Он зажмурился.

– Сегодня ей исполнилось бы семь.

Исполнилось бы… Я схватилась за сердце.

– Господи, Грант, я не знала! Мне очень жаль…

Он открыл глаза и кивнул.

Моя дочь. Два простых слова, которые все объяснили. Название яхты, нежелание заводить детей… Будто ветер принес недостающую деталь головоломки под названием Грант Лексингтон, и она, покружившись в воздухе, вдруг встала на свое место.

– Она… болела?

Грант, далеким взглядом смотревший в неспокойное море, помотал головой.

Мои глаза расширились.

– А что же тогда? Неужели несчастный случай?

По его щеке скатилась слеза, и он едва заметно кивнул.

Я обняла его и сжала изо всех сил.

– Боже мой… Прими мои глубочайшие соболезнования…

Боль Гранта была почти физически ощутимой, и у меня тоже полились слезы.

Не знаю, сколько мы так сидели, цепляясь друг за друга; мне показалось, больше часа. В голове вихрем носились вопросы: какой несчастный случай, почему он мне раньше не сказал, неужели из-за этого он семь лет сторонился серьезных отношений, а что же он не пошел к психологу, была ли дочка похожей на него? Но было видно, что Грант не в состоянии говорить на эту тему. Я понимала – только ему решать, когда заводить этот разговор.

Гранта окликнули с пристани, и он приподнял руку, помахал в ответ. Воспользовавшись возможностью, я немного отстранилась и посмотрела на него.

– Ты… хочешь об этом поговорить? Я бы очень хотела о ней послушать.

Глядя мне в глаза, он отрезал:

– Не сегодня.

Я подалась вперед и крепко поцеловала его в губы.

– В любой момент, как только ты захочешь…

Вскоре начали падать первые крупные капли дождя, и мы ушли в каюту. Грант выглядел измученным, поэтому я повела его в спальню, и мы снова легли. Он обнял меня сзади и стиснул так крепко, что мне стало почти больно. Но если, держа меня в объятиях, он чувствовал хоть немного облегчения, пусть хоть раздавит… В какой-то момент я почувствовала, что хватка Гранта ослабла, и дыхание замедлилось. Он снова заснул. А я не могла спать, переполняемая мыслями.

У Гранта была дочь.

Которой сегодня исполнилось бы семь лет.

Ее звали Лейлани, и в честь нее названа яхта.

И Грант живет на этой яхте и каждый день, возвращаясь с работы, видит имя своей дочери, выложенное большими золотыми буквами.