Ребенок от мажора - Мария Манич

Мое сердце замирает. Он первый раз спрашивает что-то, касающееся Алисы. Голос нормальный, интонации тоже. Не злится, скорее, всё ещё пребывает в шоке от того, что на него свалилось известие о моём ребёнке. Нашем ребёнке. Дочери.

– В конце марта. Двадцать восьмого числа, – произношу тихо и, сжав кулаки, продолжаю: – Она… твоя, Ник.

– Я догадался, – спокойно реагирует он.

– Что, даже не будешь требовать сделать ДНК-тест? – хмыкаю, взбешённая его равнодушием.

– А надо? – поворачивает наконец ко мне голову и смотрит в упор, не моргая.

Столько в его взгляде намешано, что мне становится не по себе, по коже скачут мурашки.

– Ты обвинил меня в измене. Можешь, конечно, не верить, но у меня никого больше не было. Никогда. Смотри на дорогу, пожалуйста.

– Если ты настаиваешь, можем сделать ДНК-тест, но я не вижу в этом необходимости. На данный момент, – задумчиво говорит Никита.

– Понятно.

На данный момент…

– Она умеет разговаривать?

– Пока только отдельными словами, но всё понимает. Может показать, что хочет, пальчиком. И очень злится, когда мы её не понимаем, – произношу с улыбкой, которая всякий раз появляется на моём лице, когда я кому-то рассказываю об Алиске.

Происходит это нечасто, потому что мне не с кем её обсудить.

– Она здорова?

– Вроде да. Обычный реребёнок, согласно её возрасту.

– Я ничего не знаю о детях, – признаётся Волков, а моё сердце замирает, обливаясь кровью.

– Её зовут Алиса, – напоминаю ему с некоторой обидой.

Заладил: “она, она, она.”

– Я запомнил.

– Ты говорил с Витой? – выпаливаю и перестаю дышать.

– Говорил, но не хочу опять касаться этой темы. Сейчас я хочу ещё раз посмотреть на дев… на Алису, – резко говорит Ник, и я понимаю, что разговор окончен.

Некоторое время мы опять едем в тишине. Дорога до дома кажется бесконечной. Я ездила по ней сотни раз. Спешила к дочери после работы и учебы. Всегда мысль о том, что я скоро её увижу, обниму, поцелую, потискаю, подгоняла. Ëрзаю в кресле, стараясь устроиться удобнее, представляю новую встречу Алисы и Никиты. Боюсь загадывать, как всё пройдет в этот раз. Сейчас Волков не похож на любящего и жаждущего встречи отца.

Боже…

Любящего…

Он не обязан сейчас её любить. Может быть, когда-нибудь…

Тишина в салоне и мерное шуршание колес под машиной убаюкивают меня. Пытаюсь сопротивляться, но веки тяжелеют с каждой секундой. Я не спала всю ночь, отработала восьмичасовую смену на ногах и очень нервничала последние сутки, поэтому неудивительно, что в итоге засыпаю.

– Приехали.

Вздрагиваю и открываю глаза. Вижу знакомый забор бабушкиного дома и чувствую, как ускоряется сердцебиение.

– Схожу посмотрю, проснулись ли они. Я оставляю её с бабушкой, когда выхожу на смены, – зачем-то начинаю оправдываться и затыкаюсь.

Берусь за дверную ручку и собираюсь уже выйти из машины, когда Волков произносит:

– Я верю тебе, Полина.

– Спасибо.

***

На негнущихся ногах иду к дому, чувствуя на себе взгляд Ника.

Зря я задремала в его машине, потеряла бдительность и расслабилась рядом с ним. Голова ватная, и теперь я плохо соображаю, что мне нужно сделать в первую очередь.

Обнять и поцеловать Алиску, запретить бабушке выходить из дома и вмешиваться в их встречу. Дать нам побыть втроём. Втроëм… Нас было лишь двое, и я думала, это навсегда. А теперь опять появился Волков. Без определённых намерений. Даже если они у него есть, вряд ли он мне озвучит их прямо сейчас.

Мне даже кажется, он сам не понимает, во что ввязывается. То он пулей вылетает со двора, узнав, что у меня есть ребенок, то приезжает к концу моей смены, чтобы познакомиться с Алисой. Потому что ему не всё равно? Сердце предательски сжимается, и маленькая искорка надежды вдруг зарождается внутри него.