Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

Вин, тряхнув головой, добился того, что голоса призраков стихли. И пошел по Восьмой улице на север – усталый болельщик «Редскинз» с тяжелыми пакетами, оттягивающими обе руки. Он пересек Индепенденс-авеню и тот самый маршрут, по которому два часа назад возвращался с работы домой.

В кроваво-красных лучах заходящего солнца Кондор шагал по направлению к Адамс-билдинг, расположенному в пяти кварталах от него, на углу Третьей улицы и Эй-стрит.

Именно на этом углу и стояла белая машина – это было совсем недавно и в то же время так давно.

Тогда Кондор, который, как считалось, находился в полной безопасности, так и не решился выйти на Эй-стрит.

Теперь он шел именно туда.

На пересечении Эй-стрит и Четвертой улицы располагался большой трехэтажный таунхаус, отделанный белой штукатуркой. Здание появилось здесь много лет назад. Это было ничем не примечательное сооружение, если не считать его размеров и медной таблички, укрепленной на белой стене рядом с черной металлической лестницей, которая вела на второй этаж, к массивной деревянной входной двери, выкрашенной в черный цвет. Жалюзи на всех окнах были опущены. Это явно был не частный дом. Никто никогда не видел, чтобы кто-нибудь когда-нибудь входил в здание или выходил из него. Дом, похожий на Моби Дика, окружал невысокий черный металлический заборчик.

Вин остановился на углу, на противоположной от дома стороне улицы.

Время словно отмотали назад. Он услышал голоса. Почувствовал запахи – пороха, пота, крови. Духов, которыми пользовалась красивая женщина по имени…

Как ее звали? Как звали их всех, тех, кто умер?

Именно тогда он стал Кондором.

Это было очень давно. Или вчера. Или утром.

Он пристально посмотрел на медную табличку, висящую на белой стене. То, что на ней было написано, сейчас не имело никакого значения. Это была ложь.

Когда-то на табличке была надпись: «Американское литературно-историческое общество». Она осталась в памяти Кондора навсегда.

Но это тоже была ложь.

Прошлое шло за ним по пятам, и он никак не мог отделаться от него, словно от собственной тени.

С пакетами в руках он прошел по Четвертой улице, пересек Ист-Кэпитал-стрит. Посмотрел налево, на залитое багровым закатным солнцем здание Капитолия. Стал пересекать улицу – и в это самое время солнце скрылось за крышами домов. На город тут же навалились сумерки, которые почти сразу рассеял свет зажегшихся фонарей.

С наслаждением вдыхая прохладный весенний воздух, Кондор продолжил свой путь. Уходи отсюда подальше.

Подальше от транспортного узла «Юнион-Стейшн», где находится станция метро и автобусный вокзал, где полно ресторанов, под потолком которых укреплены камеры наблюдения, которые могут тебя засечь.

На улице стемнело. Кондор шел мимо домов, в окнах которых горел свет. За этими окнами молодые любовники пытались понять, что кроется за их собственными улыбками, адресованными друг другу. Молодые родители кормили с ложечки крохотных детей, которые стали хозяевами их жизней на долгие годы вперед. Офисные работники расхаживали по комнатам с прижатыми к уху сотовыми телефонами – они были поглощены заботами о том, как побыстрее сделать карьеру и добиться высокой должности и статуса, открывающих путь к власти и большим деньгам. Арендаторы, из экономии снимавшие одну квартиру впятером, убеждали друг друга в том, что, хотя сегодня они вынуждены подавать кофе другим, завтра их жизнь изменится.

«Вот она, реальная жизнь, – подумал Кондор. – Наверное, мне тоже следовало бы попробовать жить так, как живет большинство людей».

Однако теперь поздно было сожалеть о сделанном много лет назад выборе.

С фарами автомобиля, который находится в конце квартала, что-то не так.

Кондор остановился рядом с двумя серыми резиновыми контейнерами для мусора, от которых исходил отвратительный запах.