Подари мне семью - Алекса Гранд

Она нерешительно кусает нижнюю губу, когда я просовываю голову в дверь ее кабинета, и задумчиво прикусывает нижнюю губу. Постукивает кончиком карандаша по столешнице и не спешит выбираться из нового кресла, купленного снабженцами по моей просьбе.

Старое мне не нравилось. Слишком жесткое.

– Переживаешь из-за медвежонка?

– Немного.

– Если ты хочешь, мы все отменим.

Я тоже немного волнуюсь оттого, что Митя остается в Москве с Кириными родителями (а таскать его с нами по презентациям и банкетам не комильфо), поэтому с легкостью забью и на сгоревшие билеты, и на деньги, перечисленные за бронь номера в отеле, если только Кира попросит.

Но она не просит. Зарывается тонкими пальцами в платиновые волосы и давит из себя робкую улыбку.

– Мне пора начать привыкать к тому, что он взрослый самостоятельный парень. У него через две недели летний лагерь с хоккейной командой, а я бегаю за ним, как за маленьким. К тому же, мама обещала мне постоянно писать.

– Это нормально – заботиться о сыне.

– Знаю. Но я ведь хочу, чтобы он вырос настоящим мужчиной. Душить его опекой и лишать свободы – плохой вариант.

Уговаривая скорее себя, чем меня, Кира выключает компьютер, поднимается на ноги и выскальзывает в коридор, пока я придерживаю для нее дверь. Обдает меня шлейфом дразнящих горьковатых духов и устремляется к лифту, пока я, как мальчишка, залипаю на ее силуэте.

Изящные изгибы скорее угадываются, нежели обрисовываются свободно струящейся тканью, но это не мешает мне сглатывать слюну, наполнившую рот, и неуклюже поправлять ремень брюк.

Во мне бурлит не только вожделение, переплетающееся с маниакальной потребностью обладать. С каждым днем я привязываюсь к Кире все больше, открываю в себе новые грани и осознаю, что способен практически на все, если дело касается ее комфорта, желаний, слабостей.

– Ты ведь бывала раньше в Питере?

– Кажется, сто лет назад. На экскурсии с одноклассниками.

Отвечает Ильина, пока мы спускаемся на первый этаж, а я крепну в уверенности, что неполных трех дней нам будет мало. Нужно будет обязательно сгонять туда втроем с медвежонком. Побродить по Васильевскому острову, полюбоваться крейсером Авророй и надолго зависнуть в Петергофе с его неподражаемыми фонтанами и позолоченными скульптурами.

Прибываем в аэропорт за несколько часов до рейса и оккупируем пару неудобных металлических кресел. Я вдохновенно расписываю перспективы, которые нас ждут, а Кира украдкой зевает и крепче льнет к моему плечу.

– Тогда первым делом, как только приземлимся и закинем сумки в отель, отправимся на прогулку по каналам и рекам. Будем смотреть на разводные мосты, кутаться в пледы и пить горячий глинтвейн. Его там на каждом углу продают.

– Здорово.

Мягко улыбается Ильина и начинает дремать спустя десять минут. Я же вздрагиваю от вибрации телефона и недоуменно кошусь на незнакомый номер, высвечивающийся на экране.

«Здравствуй, Никита».

Игнорирую сообщение от анонима и планирую вообще отключить гаджет, но в переписку падает сначала селфи от Даши, а затем пробуждающий самые черные струны души мэсседж.

«Как думаешь, твой сын будет любить тебя так же, как сейчас, если я расскажу ему правду? То, что ты бросил его мать и восемь лет жил с другой женщиной, а?».

Ощущения примерно такие, как если бы я проглотил осиновый кол или раскаленный прут. Внутренности скручивает тугим узлом, поливает снопами искр, режет.

Понимаю, что Дашины угрозы – это не больше, чем глупая провокация и никто ее и близко к Мите не пустит, но все равно психую. Выдыхаю рвано, пока Кира ворочается на моем плече, и обнимаю ее крепче левой рукой. Правая рука же живет своей жизнью.

Пальцы сами листают список контактов, останавливаются на нужном, остервенело тапают по дисплею.

Никита: Здорово, Богдан. Можешь надавить на Вершинина? Пусть поторопится со сделкой и дочку чем-нибудь полезным займет.