В отличие от Никитиной семьи парни безоговорочно приняли меня в свою компанию и помогали отбивать Дашины нападки, когда Лебедева не было рядом. Вот и сейчас они расплываются в искренних улыбках и всяческим образом демонстрируют радость от нашей встречи.

– Кира? Сколько лет, сколько зим!

– Не забыла, как стоять на коньках?

– Твой пацан? Фига се! Взрослый такой!

Галдят они наперебой, я же окончательно растекаюсь ванильным сиропом. Чувствую себя хрупкой принцессой в окружении отважных рыцарей и взволнованно принимаю сыплющиеся на меня комплименты.

– Полегче, мужики. Кира занята.

Хохочут. Подтрунивают над хмурящимся Никитой, заключающим меня в кольцо рук, и отпускают пару невинных подколов, от которых я заливаюсь румянцем. А дальше проводят самую настоящую тренировку для моего взволнованного сынишки.

Наперебой что-то объясняют. Терпеливо показывают, как правильно обводить соперника. И немного поддаются, позволяя Мите загнать шайбу в ворота.

Мощные. Сильные. Ловкие. Они выписывают на льду такие замысловатые линии, что меня распирает от иступленного восторга. Такому не учат в секции – Митиному тренеру до них далеко.

– А вы приедете в следующий раз? – с замирающим сердцем спрашивает медвежонок, и я цепенею вместе с ним. Жду ответа, затаив дыхание, и сама подпрыгиваю, когда раздается твердый ответ.

– Конечно. Обязательно повторим.

Стягивая перчатки, парни по очереди жмут ладонь медвежонку, и она тонет в их огромных лапищах. От растекающегося в воздухе веселья мне кажется, что мое тело наполняется маленькими пузырьками, становится невесомым и норовит взмыть вверх – к самому куполу.

Легко-легко так и празднично. Лучше, чем в день рождения или новый год, когда тебя завалили подарками.

– Ваш с Никитой пацан, да? Похож на него очень, – кашлянув, вырывает меня из розового тумана Богдан и окончательно смущает не похвалой – констатацией факта. – И ты светишься вся. Похорошела.

– Наш.

Высекаю с гордостью и замолкаю. Улавливаю тихую грусть, спрятавшуюся в мерцающих карих омутах Багирова, но как следует обдумать ничего не успеваю. Никита прижимается ко мне со спины, щекочет носом мочку уха, проникает пальцами под край толстовки и мягко касается покрывающейся мурашками кожи.

– Проголодалась? Я зверски.

Может быть дико, но мне представляется, что говорит он вовсе не о гамбургере или бифштексе.

Глава 31

Кира

– Побудешь сегодня с дедушкой, хорошо?

Наклоняюсь к Мите и поправляю его всклокоченную шевелюру. Если он откажется, я немедленно сниму свои туфли на тонком высоком каблуке, переобуюсь в кеды и попрошу Никиту отвезти нас домой.

Но медвежонок лишь серьезно кивает и мягко сжимает мою ладонь.

– Без проблем, ма.

Сегодня нас ждет прием у Гордина. На мне струящееся нежно-голубое платье в пол, хоть Лебедев и настаивал на красном, в ушах крохотные сережки-капли, запястье обвивает ажурный браслет из белого золота.

И, пока я немного нервно разглаживаю атласную ткань, Никита с отцом ведут безмолвную ожесточенную дуэль. Обмениваются выразительными взглядами, будто скрещивают шпаги, и оба стискивают кулаки.

Воздух между ними искрит.

– Никита, если ты…

– Все будет хорошо, Андрей Денисович. Я верну вашу дочь в целости и сохранности.

С нажимом сообщает Лебедев, отец же в ответ шумно выдыхает и так же громко втягивает кислород. Что-то еще намеревается сказать, но в последнюю секунду опускает руку и обреченно на меня смотрит.

Дергает острым кадыком, пожевывает нижнюю губу и, прежде чем скрыться вместе с Митей за калиткой, высекает.

– Дочь, позвони мне, если что-то пойдет не так.

Заботится обо мне по своему и все еще не может нормально воспринимать Никиту. Ну, а я не берусь с ним спорить. Рано или поздно время расставит все по местам.

– Ты очень красивая, Кира.