Дрянь - Софья Ролдугина (2018)

— Мадам капитан, я надеюсь, вы не сочтете это недопустимым…

— Траинен, давайте короче, без прелюдий. Вы меня не на танец хотите пригласить? Потому как танцевать я с вами не буду. Нет? Вот и говорите тогда человеческим языком.

— Вам придется снять сорочку, иначе она будет мешать мне проводить операцию.

— Если вы считаете это необходимым, то пожалуйста. Только… помогите мне. Мне… тяжело двигать правой рукой.

Не расстегивая, но подрезав ткань в некоторых местах, так как она все равно уже была испорчена — такую только выстирать и выбросить, — врач снял с девушки некогда красивую шелковую рубашку и, как завороженный, залюбовался белизной ее кожи под одеждой, которая явно контрастировала с загаром на все время открытых солнечным лучам местах. Ее грудь и плечи не были обезображены ни одной веснушкой, как это часто бывает у рыжеволосых, ни одним родимым пятном, хотя на коже можно было четко разглядеть несколько давних шрамов, полученных явно не при падении с дерева в детстве…

— Чего замерли, сэр доктор, неужто засмущались? Для вас же тут ничего нового не должно быть. Вдвойне — как для врача и как для мужчины…

— Мадам Гайде, позвольте вас заверить, что сейчас я с вами исключительно как врач. Пусть вас ничто не смущает.

Шивилла только скептически хмыкнула. Наверное, она хотела сказать: «Что, я разве похожа на такую стеснительную?», но воздержалась. Девушка только слегка поежилась и капризно поморщилась, когда прохладные пальцы доктора легли на ее горячую кожу.

— Руки холодные?.. Простите… я их мыл в холодной воде… — Ларри потер ладони одна о другую, согревая их, и чуть скривился, почувствовав боль в порезе, о котором до этого момента и не вспоминал. А затем взялся за хирургические инструменты… — Мне нужно очистить рану. Сразу предупреждаю, это больно, но вы должны потерпеть. Можете пить свой ром, он поможет… Я бы предложил вам какое-нибудь более действенное обезболивающее, но вы и без меня уже, простите, порядком выпили, а мешать лекарства с алкоголем я не хочу, от этого может быть больше вреда, чем пользы.

Пока врач делал надрезы, чтобы обеспечить дренаж раны, девушка держалась, сцепив зубы, но ни разу не вскрикнула или не проронила ничего, что было бы похоже на слезу. А когда Лауритц перешел к этапу работы, не требующему от него такой спешки и сосредоточенности, то решил немного отвлечь пациентку разговором.

— Вот мне все интересно, мадам Гайде, — начал он, — почему вы не позвали меня хотя бы сейчас? — только тему он выбрал не самую лучшую. — Если бы я сам к вам случайно не зашел, вы бы так и продолжали мучиться? Мне, право, не понятны ваши мотивы. Зачем вы прятались?

— Ваша мазь воняет плесенью… — заметила Шивилла, уклоняясь от ответа.

— Лучше уж запах плесени, чем гноя. Так вы не ответили на мой вопрос. А то ведь я теперь буду думать, что это со мной что-то не так, и я плохой судовой врач, раз на вверенной мне территории такое происходит…

— Нет, вы хороший… Хороший врач. Не в этом дело, — девушка вздохнула. — Знаете, доктор… В детстве отец мне часто рассказывал сказку про красную сорочку…

— А, это там, где у девочки бабушка заболела, и мать послала ее отнести той кувшинчик вина и корзинку пирожков?.. А бабушка жила на другой стороне леса и…

— Вы что, дурак, доктор? Какая бабушка, вы о чем вообще?

— Мда… видимо, да, он самый… — лекарь поспешил согласиться с возмущенной реакцией девушки. Неужто он позабыл, кем был ее папенька, и что такой человек вряд ли будет рассказывать своему чаду сказочки про бабушек, внучек и пирожки… — Только и вы не дергайтесь, иначе я сейчас что-нибудь как напортачу — вам же хуже будет!