Девичья башня - Самид Агаев (2018)

– Это вино из Гиляна, – сказал Хасан, сделав знак виночерпию, чтобы тот разливал. – Лучшего вина я не пил в своей жизни. А о нем никто не знает. Все носятся с сирийским и прочими. Несправедливо это. Выпьем за встречу.

– Прости меня Хасан, но я не могу пить, когда мои попутчики находятся в ожидании смерти.

– А что их разве еще не привели? – удивился Хасан. – Салман, где спутники этого господина.

– Там, – кивая головой, ответил Салман.

– Вот ты из-за стола выйдешь в наказание. А их сюда приведи и посади за стол.

Салман встал с недовольным видом и ушел.

– Выпьем, – предложил Хасан.

– Я должен убедиться в том, что они живы, – настаивал Али.

– Щепетильный, ты, однако, – заметил Хасан, – но мне это по душе.

– А почему вы здесь, на море? – спросил Али.

– Так на суше теперь монголо-татары, будь они прокляты. У нас был выбор – в небеса или на море. Я выбрал море. Здесь, по крайней мере, мы с ними на равных, если что. Здесь у них нет численного преимущества. То есть, здесь их вообще нет.

– Вот как, – задумчиво сказал Али. – Кто бы мог подумать? И какое простое решение. Я восхищен твоим умом.

– Да полно тебе, – улыбнулся Хасан, но он был доволен похвалой Али.

– А мне это даже не пришло в голову. Представь себе, в какие дали я отправился вместе с маликой. В какие тяжкие испытания я пустился. Какие невзгоды, лишения мы испытали, а всего то нужно было нанять лодку и высадиться на необитаемом острове. Постой-ка, а как ваша основная задача? Где теперь казна государства Атабеков. Неужели вы перевезли ее сюда?

Хасан тяжело вздохнул.

– Ты заговорил о том, чего бы я ни хотел касаться. Мы должны были погибнуть в битве с татарами, защищая сокровищницу. Но судьбе было угодно сохранить наши жизни. Землетрясение повредило механизм. Казна навсегда закрыта для людей. Скала теперь не двигается. И я не знаю такого пахлавана, который мог бы сдвинуть ее с места. Откровенно говоря, ну, между нами, конечно, – Хасан наклонился к Али, – если появится хатун, то я не знаю, что ей сказать.

– Ты имеешь в виду Малику-Хатун? – удивленно спросил Али.

– Ну что ты, – укоризненно сказал Хасан, – какая Малика-Хатун? Она теперь нам чужой человек, опозорила атабека, вышла замуж при живом муже. Кто знает, где она теперь? Я имею в виду Ладу-Хатун… или ты знаешь, где Малика-Хатун теперь обретается. Я так зол на нее, что готов даже совершить акт мщения за своего господина. Кроме меня ведь некому избавить его честное имя от позора.

– Я знаю, что она теперь живет в Сирии, – ответил Али, – но, думаю, что не стоит тебе вмешиваться в отношения между мужем и женой. Сам останешься в убытке. Она тоже никакого счастья не приобрела. По-своему несчастный человек. Великая сельджукская принцесса вынуждена жить на подаяние правителя Сирии. Бог ей судья.

– Может и так, – сказал Хасан.

В пещере появился Салман, за ним шли Джамал и Сара.

– Развяжите им руки, – приказал Хасан. – Присаживайтесь к столу.

Сара, получив свободу, бросилась к Али и вцепилась в него мертвой хваткой.

– Милая, здесь люди, – мягко сказал ей Али, – веди себя прилично.

Сара послушалась его, но села рядом и опустила голову. Джамал, не веря в избавление от смерти, изумленно переводил взгляд с Али на Хасана.

– Садись уже, – прикрикнул на него Хасан.

Салман подтолкнул Джамала к столу.

– Если вы нас потом все равно казните, то я ничего не буду есть, – вдруг гордо заявил Джамал.

– Ишь ты какой, с принципами, – ухмыльнулся пират. – А я бы, зная, что меня ждет казнь, не отказался и поел бы, и выпил перед смертью как следует.

По мере того, как он говорил, Джамал вновь начал бледнеть и хватать воздух ртом. Али хотел уже встать, чтобы подхватить его, когда он начнет подать в обморок, но Хасан сказал: