Ганнибал - Харрис Томас (2001)

– Насколько нам известно, нет, мистер Крендлер. Много лет назад его видели на концертах в Балтиморе с весьма привлекательными женщинами, некоторые из них были хорошо известны в Балтиморе, поскольку работали в благотворительных организациях и вообще занимались такого рода деятельностью. Мы записали их дни рождения, чтобы проследить, какие подарки он им покупал. Насколько мы знаем, ни одной из них он не причинил никакого вреда, и ни одна не согласилась о нем что бы то ни было говорить. О его сексуальных пристрастиях нам ничего не известно.

– А я всегда считал, что он гомосексуалист.

– Почему вы так говорите, мистер Крендлер?

– Да вся эта фигня – искусство, штучки-дрючки всякие. Камерная музыка, еда как на званом чаепитии… Я лично ничего против не имею, если вам так уж нравятся такие люди или у вас есть такие друзья. Главное, что я пытаюсь довести до вас, Старлинг, это что лучше бы вам потеснее со мной сотрудничать. Никакого местничества. Мне нужны копии всех рапортов по форме 302, всех хронометражных карт, мне нужна информация обо всех наводках и находках. Вы меня поняли, Старлинг?

– Да, сэр.

Подойдя к двери, он обернулся:

– Лучше бы вы меня как следует поняли, Старлинг. Тогда, может, у вас появится шанс улучшить свое положение здесь. В вашей, так сказать, «карьере» малейшая помощь вам очень бы пригодилась.

Будущий просмотровый зал был уже оборудован мощными вентиляторами. Глядя Крендлеру прямо в глаза, Клэрис включила вентиляторы, очищая комнату от запаха его лосьона и крема для обуви. Крендлер рывком раздвинул шторы и вышел, не попрощавшись.

Воздух перед глазами Клэрис дрожал, словно мерцающее марево зноя на артиллерийском полигоне.

Проходя через холл, Крендлер услышал позади себя голос Старлинг:

– Я выйду вместе с вами, мистер Крендлер.

Крендлера ждала машина с водителем. По положению ему пока еще полагался служебный транспорт не выше седана модели «меркурий гранд маркиз».

Прежде чем он успел подойти к машине, Клэрис, оказавшись на свежем воздухе, сказала:

– Задержитесь на минутку, мистер Крендлер.

Удивленный, он остановился и повернулся к ней. Не проблеск ли надежды? Может – злится, но сдает позиции? Он навострил уши.

– Ну, вот, мы с вами – в великом открытом пространстве вне стен, – сказала Старлинг. – Нигде никаких подслушивающих устройств, если только на вас ничего такого нет. – Порыв, ее охвативший, был непреодолим. Для работы с пыльными книгами и бумагами она надела свободную полотняную блузу поверх коротенького, плотно прилегающего топа.

Не делай этого, не надо… А, к черту!

Она рванула застежки на блузе и широко раскинула полы.

– Видите, на мне нет подслушки. – Бюстгальтера на ней тоже не было. – Возможно, это первый и последний раз, когда мы можем поговорить наедине, и я хочу задать вам вопрос. Я работаю здесь уже много лет, и всякий раз, как вам представлялась возможность, вы всаживали мне в спину нож. Что же такое происходит с вами, мистер Крендлер?

– Я буду рад, если вы придете поговорить об этом… Выберу для вас время, если вы хотите пересмотреть…

– Но сейчас мы уже говорим об этом.

– Так соображайте сами, Старлинг.

– Это что – все потому, что я не захотела встретиться с вами на стороне? Потому, что посоветовала отправиться домой, к собственной жене?

Он снова взглянул на нее: на ней и в самом деле не было подслушки.

– Не обольщайтесь на свой счет, Старлинг… В нашем городе деревенских шлюх – таких, как вы, – навалом, бери – не хочу.