Ганнибал - Харрис Томас (2001)

У камина их уже ожидали два бокала с коктейлями. Ими доктор Лектер и занялся. Мартини с ломтиком апельсина. Один бокал доктор передал Клэрис Старлинг.

– Даже если я буду вас видеть всю жизнь, каждый день, я навсегда запомню сегодняшний вечер. – Его темные глаза обволакивали ее всю целиком.

– Сколько раз вы меня видели? Когда я не знала об этом?

– Только три.

– Да, но ведь…

– Это как бы вне времени. То, что я мог увидеть, ухаживая за вами, никоим образом не является вторжением в вашу личную жизнь. Все это отложено на особую полку вместе с вашей медицинской картой. Должен сознаться, мне приятно смотреть на вас, когда вы спите. Вы совершенно прелестны, Клэрис.

– Внешний вид – это всего лишь случайность, доктор Лектер.

– Даже если привлекательность создана тяжкими трудами, вы все равно прелестны.

– Спасибо вам.

– Никогда не говорите «спасибо вам»! – Чуть заметного поворота головы было ему вполне достаточно, чтобы выплеснуть свое неудовольствие, как бросают в камин опустевший бокал.

– Я говорю то, что думаю, – сказала Старлинг. – Может быть, вам больше понравилось бы, если б я сказала: «Я очень рада, что вы обо мне так думаете». Это было бы несколько более вычурно, но точно так же истинно.

Она подняла свой бокал на уровень глаз, глядевших тем самым взглядом в дальнюю даль, как глядят в прериях, словно закрываясь, отгораживаясь им ото всех.

В этот момент доктору Лектеру пришло в голову, что, несмотря на все его познания, несмотря на вторжение в ее личность, он никогда не сможет точно предвидеть ее поступки и хоть как-то обладать ею. Он мог выкормить гусеницу, он мог нашептывать что-то хризалиде-гусенице, но то, что вылупилось из кокона в результате, начинало следовать собственной природе и было совершенно вне его контроля. И еще он подумал, а не пристегнута ли у нее к ноге под платьем кобура с пистолетом 45 калибра…

Тут Клэрис улыбнулась ему, кабошоны заиграли огнями, отражая пламя камина, и монстр тут же полностью погрузился в самовосхваления по поводу собственного исключительного вкуса и предусмотрительности.

– Клэрис, обед призван удовлетворить весьма взыскательный вкус и обоняние – это очень древние ощущения, их центры расположены в самой глубине мозга. Центры вкуса и запаха находятся в той части головного мозга, которая реагирует раньше, чем другая, где находится центр, управляющий жалостью. А жалости нет места за моим столом.

Однако в то же самое время в коре головного мозга играют и другие образы – обеденные церемонии, зрелища блюд, обмен мнениями, имеющие место за столом; все они играют, как чудеса, что изображены на плафоне любой церкви. И эта игра может быть гораздо более занимательной, чем любое театральное представление. – Он приблизил лицо к ее глазам, вгляделся, стараясь прочесть ее мысли. – Я хотел бы, чтобы вы поняли, насколько вы обогащаете мою трапезу своим присутствием, Клэрис, и какой награды вы заслуживаете за это. Вы в последнее время изучали свое отражение в зеркале? Думаю, что нет. Сомневаюсь, что вы вообще когда-либо это делаете. Пройдемте в холл и встаньте там перед трюмо.

Доктор Лектер взял канделябр с каминной полки.

Высокое зеркало было одной из лучших антикварных вещей в доме, восемнадцатый век, правда, чуть мутноватое и потрескавшееся. Оно было вывезено из замка Во-ле-Виконт, и один бог ведает, что ему пришлось увидеть на своем веку.

– Смотрите, Клэрис. Это прелестное отражение и есть то, чем вы являетесь. Нынче вечером вам некоторое время придется наблюдать себя со стороны. Вы увидите, что такое справедливость, вы сами скажете, что такое истина. У вас всегда хватало мужества и смелости говорить то, что вы думаете, однако вам всегда мешали всяческие ограничения. Еще раз повторяю вам, жалости нет места за моим столом.