Закон Моисея - Эми Хармон

— МАМ! Помоги! — я повысила голос настолько, чтобы она услышала меня, где бы ни находилась.

— Ступай, Джордж! Мы заберем его.

Папин голос донесся из задней части дома, и я пошла с Илаем на руках, пока не достигла родительской комнаты. Папа лежал, растянувшись на кровати, с пультом в руке, без обуви, но ковбойская шляпа по-прежнему покоилась на его голове. Он встретил нас с улыбкой и похлопал по кровати, уговаривая Илая присоединиться к нему.

— Ну же, маленький дикарь, посиди с дедом. Давай поищем хорошее ковбойское шоу.

Илай отпустил мою шею и неохотно соскользнул вдоль моего тела, опускаясь на кровать одиноким маленьким комочком. Он опустил голову, давая понять, что несчастлив, но, по крайней мере, он с этим смирился. Я быстро поцеловала его в макушку и тут же отошла, чтобы он не смог снова за меня ухватиться. Его руки были, как липкие щупальца.

— Мы смотрим шоу о ковбоях, мамочка. Мамам вход запрещен.

Илай надулся, отстраняясь меня, как я отстранилась от него, затем скрестил руки и всхлипнул, и я со вздохом посмотрела на папу.

— Спасибо, пап, — произнесла я тихо, и он мне подмигнул.

— Ты слышала его. Никаких мам. Уходи, девочка, — повторил он с улыбкой.

За считаные секунды я вылетела из дома через заднюю дверь, обошла цыплят и двух маминых цесарок Дейму и Эдну и, поправляя волосы, дернула за ручку, чтобы открыть дверь Мёртл. Когда она закрылась, я повернула ключ, и старый грузовик, оживая, загрохотал, а из динамиков громко затрубило радио с песней Гордона Лайтфута If You Could Read My Mind. Я любила эту песню и на секунду замерла, прислушиваясь к ней. Эта станция всегда играла старые песни в стиле кантри. Иногда я сама чувствовала себя деревенской старушкой. Мне было двадцать два года, но в последнее время я ощущала себя на все сорок пять. Тяжело вздохнув, я сползла вниз и опустила голову на руль, позволяя песне захлестнуть меня. Всего лишь на минуту. Я ненавидела оставлять Илая. Это всегда было тяжелым испытанием. Но в тот момент, мне просто нужно было перевести дух. В моей жизни не было тишины. Больше никогда. Не было времени, чтобы отдышаться.

В тот день я просто хотела побыть молодой и красивой и, может быть, потанцевать с парочкой симпатичных ковбоев, притвориться, что мне не о ком беспокоиться, кроме себя одной, даже сделать вид, что я ищу мужчину, как это делали другие девушки. Хотя я в действительности не искала. Илай был единственным мужчиной в моей жизни. Но в тот день мне хотелось, чтобы задуманное мною осуществилось, хотя бы на короткое время. И, может быть, группа сыграла бы эту песню. Я бы заказала ее.

Гордон закончил петь о своем желании читать мысли, и следующая по списку песня была о мамах, не позволяющих своим детям стать ковбоями, когда вырастут. Я слегка рассмеялась. Мой малыш уже был ковбоем. Слишком поздно.

Я еще раз вздохнула и подняла голову с руля. Я посмотрела в зеркало заднего вида, опустила вниз козырек и посмотрела на свое отражение, нанесла немного блеска и причмокнула губами, а затем включила заднюю передачу и начала движение. Пора ехать. Девчонки уже должно быть на месте, а я опаздывала. Как обычно.

Казалось, будто я наехала на бордюр. Раздался глухой удар, а за ним последовал скачок. Не очень сильный удар, и не такой сильный скачок, но что-то произошло. Я выругалась и снова посмотрела в зеркало заднего вида, задаваясь вопросом, что, черт возьми, я переехала.

Я вылезла из грузовика, и шина мгновенно привлекла мое внимание. На нее был намотан черный кусок чего-то. Мусорный пакет? Я ударила мусорный бак? Я захлопнула дверь грузовика и сделала шаг вперед. Всего один единственный шаг. И меня мгновенно озарило, что это. Это был плащ Илая. Плащ-накидка Бэтмена, принадлежащий Илаю, был намотан на покрышку.