Закон Моисея - Эми Хармон

Доктор задала мне ещё несколько вопросов, но я концентрировался на том, чтобы поднять воду. Я хотел найти что-нибудь, что заставит доктора бежать, кричать. Что-нибудь подходящее.

— У вас была сестра-близнец? — неожиданно спросил я, когда образ двух маленьких азиатских девочек с косичками и в одинаковых платьях внезапно возник в моей голове.

— Ч-что? — ошеломлённо спросила она.

— Или, может быть, кузина такого же возраста. Нет. Нет. Она — ваша сестра. Она умерла, верно?

Я скрестил на груди руки и ждал, позволяя образам открыться моему сознанию.

Доктор сняла свои очки и хмуро уставилась на меня. Я должен был дать ей это. Не так-то просто было испугать её.

— Сегодня у тебя был посетитель. Её имя Джорджия Шеперд. Её нет в твоём списке. Хочешь поговорить о Джорджии? — парировала она, пытаясь сбить меня с толку.

Моё сердце дрогнуло, когда я услышал её имя. Но я оттолкнул мысли о Джорджии и нанёс удар в ответ.

— Что вы чувствовали, лишившись сестры? — спросил я, не разрывая с доктором зрительного контакта. — Она была такой же невменяемой, как я? По этой причине вы захотели работать с сумасшедшими людьми?

С безумным взглядом я наградил её улыбкой Джека Николсона. Она резко встала и, извинившись, вышла.

Это был первый раз, когда я делал что-то подобное. Это было необычно и странным образом удивительно. Я перестал бы беспокоиться, поверят ли мне. Раз я не имел шансов выбраться из психушки, то мне было все равно. По крайней мере, здесь я был в безопасности. Джи ушла. Джорджия тоже. Я был уверен в этом. И это единственное, что я мог бы теперь сделать для неё. Она видела, как они заталкивали меня в машину скорой помощи. Я боролся. Но когда перед глазами все стало плыть, а мир закружился, я заметил её напуганное, измазанное краской лицо. Она плакала. И это была последняя вещь, которую я видел прежде, чем мир вокруг меня погас.

А теперь я был здесь. И это меня больше не волновало. Моя ненормальность вышла наружу. Джорджия дразнила меня, говоря, что я чокнутый, и поэтому мой талант смог проявиться — неиссякаемый, выдающийся и жестокий.

И так продолжалось в течение следующих двух недель. Сложней всего было, когда психотерапевт или доктор никого не теряли. Были и такие люди. И в таком случае я не имел никого на другой стороне, чтобы использовать против них. Сказать, что весь этаж был потрясен, значит, ничего не сказать.

Они пытались вылечить мое сумасшествие с помощью медикаментов так же, как делали это всю мою жизнь, но лекарства только делали меня еще более чокнутым и практически вводили в ступор. Ничего, что они пробовали, не заставляло меня перестать видеть вещи, которые я мог видеть. И я начал рассказывать им абсолютно все, что мог видеть. Я делал это не из любви или сожаления. Я так поступал, потому что мне уже было на все глубоко наплевать. И я не соблюдал деликатность, сообщая им это. Я обрушивал слова на их голову в стиле Джорджии. Глядя прямо в лицо, рассказывая все, как оно есть.

Джорджия

У моей мамы были связи в системе опеки, и она нашла для меня Моисея. Я не думаю, что она хотела искать его. Но какие бы на то не были причины — может, чрезмерное сочувствие к попавшим в беду детям или из уважения к Кейтлин Райт — она разыскала его. Наши имена должны были внести в список для того, чтобы повидаться с ним. В этот список были включены врачи, ближайшие родственники и люди, которых Моисею разрешили добавить.