Закон Моисея - Эми Хармон

Я не намеривался рассказывать все начистоту, но Тэг оттолкнул меня и направился в сторону стен, покрытых вихрем красок и сплетенных завитков. Это было все равно, что находиться на крутящейся карусели внутри циркового шатра, а все вокруг были клоунами. Краска была слишком яркой и производила сильное впечатление, один цвет сливался и переходил в следующий, одно лицо превращалось в другое, подобно изображению движущейся машины на фотографии, ничто не захвачено полностью — эффект, вызванный искаженной перспективой.

Я обнаружил Джиджи утром в 6:45. Джорджия отыскала меня в 11:30. Я рисовал почти пять часов подряд, оставляя на стенах изображения всего и ничего. Раздался бой часов, и сладко пропела птичка, когда я разминал руки, поднимая и опуская их, закончив рисунок лица, не имеющего ничего общего с лицом, которое я хотел видеть. А потом в дом зашла Джорджия. Бедная Джорджия.

— Это Молли, — сдавленно произнес Тэг, положив руку на изображение его сестры, смотрящей через плечо и подзывающей меня идти следом. Золотистая краска ее волос расплывалась, словно река, и сливалась с волосами еще нескольких девушек, держащихся рядом с ней.

Я смог только кивнуть. Все было словно в тумане. Я не помнил большинство из этого. Я мало что помнил в деталях. Это казалось сном, и у меня были лишь обрывки мыслей и образов.

— Кто все эти люди? — прошептал Тэг, блуждая взглядом от одного искаженного рисунка к другому.

Я пожал плечами.

— Кое-кого из них я знаю. Некоторых я помню, но что касается большинства — их я совсем не знаю.

— Тебе нравятся блондинки.

— Нет, не нравятся, — возразил я, медленно покачав головой.

Тэг вскинул брови и многозначительно посмотрел на девушек, окружающих Молли, и на расположенный рядом рисунок моей матери, держащей в руках корзину, заполненную младенцами.

Я только покачал головой. Я не мог объяснить происходящее на другой стороне. Я просто рисовал то, что видел.

— Мо?

— Да?

— Это выглядит очень странно. Ты ведь понимаешь?

Я кивнул.

— Я не осознавал этого. Не совсем. Не в тот момент. Я даже не видел этого. Я просто полностью погрузился. Но да.

Мы оба еще какое-то мгновение не сводили взгляда со стены, пока я уже не мог больше этого вынести.

— Итак, как думаешь, красный диван сюда подойдет? — произнес я. — Потому что я как раз подумываю об этом.

Тэг начал смеяться, резкий звук оглушительного веселья развеял неразбериху и неотступающее ощущение ужаса, царящее в комнате. Он покачал головой, словно меня уже было не спасти.

— Ты больной, чувак. В самом деле.

Я рассмеялся вместе с ним и толкнул его, нуждаясь в контакте. Он тоже пихнул меня в ответ, и я, попятившись назад, схватился за него. Мы оба боролись, стараясь занять более удобную позицию, чтобы повалить другого на задницу. Мы врезались в стену, и все закончилось тем, что мы разрушили изображение, покрывающее занавески, стянув их и позволив угасающему свету проникнуть в пропитанную красками комнату. Но стены были именно тем, что должно было исчезнуть, а не занавески. Я не стал бы спать в том доме до тех пор, пока стены снова не стали бы белыми.

Джорджия

Возле старого дома Кейтлин Райт стоял припаркованный грузовик. На протяжении двух дней он то уезжал, то приезжал. Передняя дверь была открыта нараспашку, а на откидном борте багажника стояло несколько банок с краской, а также лежала лестница, тряпки и еще целая гора разных вещей. Грузовик был черным, сияющим и совсем новым. Когда я выглядывала сквозь окно, как любопытная провинциальная девчонка, коей и была, то могла разглядеть кожаные сиденья кремового цвета и ковбойскую шляпу на приборной панели. Водить такой грузовик было не в стиле Моисея. И я знала, что он никогда не надел бы такую шляпу.