Если честно - Мэгги Энн Мартин (2019)

– Нет, – ответил он, не глядя на меня, и я снова почувствовала себя так же, как в кабинете у него дома во время нашего импровизированного урока игры на кларнете, когда он не хотел иметь со мной ничего общего. Как все могло так внезапно перемениться?

– Я хочу сказать, что это может быть весело. Нам бы пришлось нарядиться в нелепые наряды и танцевать под ужасную музыку, но мы могли бы сделать из этого все, что захотим, – пробормотала я.

Он перестал черкать в блокноте и несколько секунд смотрел на меня прищуренными глазами. Клянусь, мое сердце перестало биться в ожидании его ответа.

– Я не из тех, кто танцует, – сказал он.

Я сдулась.

– Ты не из тех, кто танцует, или не из тех, кто ходит на танцы с Саванной?

Его молчание было оглушающим. Мне хотелось сжаться в комок. В кои-то веки я полностью обнажила душу перед кем-то, кто, как я думала, отвечает мне взаимностью. Как можно было так ошибаться насчет наших чувств? Я встала и вышла из комнаты – в том числе и от всех этих ребят-музыкантов, которые заставляли меня чувствовать себя здесь лишней. Почему я снова оказалась в такой ситуации? Прошлым вечером Джордж поцеловал меня из жалости, из-за того, что я была расстроена. Этот поцелуй просто позволил ему успокоить свою совесть.

– Саванна! – крикнул он мне вслед, когда я уже шла по коридору.

Я продолжала идти, желая оказаться как можно дальше от него. Он догнал меня, но я сделала вид, что не замечаю, что он идет в поле моего бокового зрения.

– Позволь мне объяснить, пожалуйста, – попросил он.

– Мне кажется, ты уже достаточно сказал.

– Но, Саванна…

– Пожалуйста, оставь меня в покое, – отрезала я.

– Савви! – взмолился он.

Учитель выглянул из кабинета, посмотрел на нас обоих взглядом и остановил взгляд на мне.

– У вас все в порядке?

– Все отлично, – сказала я, – Джордж уже уходит.

– Сав… – еще раз произнес Джордж.

– Уже уходит, – упрямо повторила я.

Он несколько секунд переминался с ноги на ногу, пока, наконец, не развернулся и не пошел в противоположном направлении. Несколько мгновений стояла тишина, потом я услышала звук удаляющихся шагов Джорджа. Скрип его кроссовок – это один из тех звуков, что навсегда останутся у меня в памяти. Боль, которую я чувствовала, слушая, как удаляются эти кроссовки, была почти невыносимой, и я чувствовала, как подавляемые все это время слезы беззвучно текут по моему лицу.

Мне пришлось зайти в туалет и умыться, но никакое количество холодной воды не в состоянии было помочь моему припухшему и покрасневшему от слез лицу. Я никак не могла вернуться в класс в таком виде, и мой мозг на тысячу процентов не был сейчас готов сосредоточиться на учебе. Проклятье, Джордж, ты отнял у меня один идеальный день в школе.

Я достала из рюкзака листок бумаги и написала записку «от мамы» о том, что на остаток дня записана к разным врачам. Женщина на входе не рассмотрела мою очевидную подделку и позволила мне выйти из школы, не задавая вопросов.

Норма все еще стояла на чудесном парковочном месте прямо рядом со школой. Я надеялась, что кто-то, кто опоздает в школу сегодня, заценит идеальное место, которое я для него освободила. По дороге домой я решила, что не буду больше лить слезы по Джорджу. Если он собирался быть бесчувственным ослом по отношению к моим чувствам, я могла быть такой же черствой в ответ. Я заблокирую все общение с ним. Он должен быть этому рад – по крайней мере ему не придется делать вид, что я ему нравлюсь.

Подъехав к дому, я очень удивилась тому, что мамина машина все еще стояла возле него. Мама должна была уйти на работу еще несколько часов назад. Может быть, она заболела? Я припарковалась на улице на тот случай, если она просто вернулась домой на минутку и вот-вот снова уедет.

Я открыла входную дверь, но Фиеро не выбежал мне навстречу, а выл где-то внутри дома.

– Мам? – крикнула я, входя внутрь.