Если честно - Мэгги Энн Мартин (2019)

Наши близкие начали прибывать в комнату ожидания в больнице через час после того, как мы начали их обзванивать. Грэйс приехала первой и теперь сидела рядом со мной, держа меня за руку, пока не пришел врач с новой информацией. Удалось найти место в психиатрическом отделении больницы, и маму переводили туда как пациента с расстройством питания. У врачей пока не было уверенности, как это классифицировать, но, основываясь на результатах анализов и экстремальной потере веса, они считали, что это правильное решение.

Мне велели идти домой и привезти вещи, которые могли понадобиться маме, – зубную щетку, пижаму, подушку, в общем, все, что может пригодиться, когда вы остаетесь у кого-то ночевать. Была одна специфическая просьба – никаких острых предметов. Грэйс отвезла меня домой и помогла мне собрать сумку. Мы ненадолго выпустили Фиеро на улицу, но он все искал маму в доме. Жаль, что я не могла взять его с собой, пусть даже на несколько минут, чтобы показать ему, что с ней все в порядке. Я знала, что он за маму переживает, и у меня защемило сердце при мысли, как долго он пытался привести ее в чувство, прежде чем я добралась домой.

Эшли взяла машину у Яэль и уже ждала в больнице, когда я вернулась туда с сумкой. Она притянула меня к себе, и это было самое крепкое объятие, какое только возможно. Я прильнула к сестре и почувствовала некоторое успокоение. Теперь, когда сестра была рядом, я знала, что смогу вынести все, что бы ни случилось.

Мы передали сумку с вещами медсестре, которая занималась переводом мамы, и узнали, что мы сможем увидеть ее завтра утром. Медсестра объяснила нам, как добраться до отделения, и велела сказать людям на входе, чтобы они нас пропустили. До меня вдруг дошло, что мама будет заперта в этом месте без права выхода. Это делалось для того, чтобы она могла выздороветь, но в тот момент казалось очень пугающим и окончательным.

Мы с Эшли залезли в машину Яэль и направились обратно домой, чтобы выпустить Фиеро и попытаться поспать, прежде чем сможем увидеть маму следующим утром. Отец ехал следом за нами на своей машине. Мы не разговаривали, пока ехали, но я сейчас ценила тишину. Весь день я разговаривала с людьми, снова переживая ужас, который испытала, когда нашла маму без сознания на полу, и мне больше не хотелось никому ничего объяснять.

Когда мы вошли, дом показался очень пустым. Фиеро, увидев Эшли, повалил ее на пол, и я сделала вид, что не слышу, как она плачет. Весь день она так старалась быть сильной для меня, но сейчас, кажется, ее наконец настигла вся тяжесть ситуации. Я пошла к холодильнику и достала стаканчик с йогуртом. Я не ела весь день и понимала, что нужно поесть, хотя при одной мысли о еде мой желудок переворачивался.

Я тихо присела, и несколько секунд тишину нарушал только звук ложки, ударяющей о дно стаканчика с йогуртом. Шаги Эшли раздались наверху, и за ними звук лап пушистого пуделя-монстра, который очень радовался тому, что вернулась его соседка по кровати.

Чувствуя себя измотанной, как никогда в жизни до этого, я прокралась наверх и рухнула на кровать без сил, не сняв покрывало и ботинки.

Прошел, должно быть, час, когда я проснулась от того, что кто-то снимает с меня ботинки. Я открыла глаза – около моей кровати стоял отец. Он держал в руках одеяло и хотел укрыть меня, но остановился, когда увидел, что мои глаза открыты.

– Спи, дочка, – сказал он.

Я протянула к нему руки, и папа обнял меня, прижав к своей груди. Я не решалась его отпустить – вдруг, если отпущу, он исчезнет.

– Спасибо, что приехал.