Испанец - Константин Фрес (2020)

Внезапно Веронике захотелось довести начатое до конца. Захотелось выйти на улицу, отыскать камень поувесистее и ночью им раскрошить этой зазнавшейся девчонке все лицо. Не убить, но искалечить бесповоротно, вернуть в глаза выражение отчаяния и бесконечной боли, превратить цветущую девушку в урода, которому даже говорить трудно. После этого злодеяния трудно будет отмыться и укрыться от правосудия, практически невозможно, но зато будет разрушено чужое счастье, такое простое и такое недоступное ей, Веронике.

- Поздравляю, Полозкова, - произнесла Вероника небрежно и высокомерно, принимая папку с бумагами. – Окрутила-таки красавчика? Ловкая. Молодец. Чем ты его проняла, м-м-м? Мне правда любопытно. Эду ведь не мальчишка московский, не студентик бесштанный, не дурачок. Он уж девиц всяких повидал… много. Как ты-то смогла, Полозкова?

Марина упрямо склонила голову, исподлобья разглядывая Веронику. В голосе женщины было столько пренебрежения, столько презрительной брезгливости, что ее вопрос прозвучал как оскорбление.

- Эду любит меня, - ответила Марина. – Просто любит.

- Да, конечно, - рассеянно произнесла Вероника, просматривая документы. - Любит. Сегодня одну, завтра другую.

- Эду женится на мне, - с вызовом произнесла Марина, и от напора и силы в ее голосе Вероника с удивлением подняла взгляд на девушку. Та по-прежнему была уверенной и сильной, и Вероника едва не упала, когда до ее сознания дошли следующе слова девушки.

- Эду любит меня, и женится на мне. А сеньор Педро вас – нет.

Странно; свадьба была у Полозковой, а ночь не спала Вероника, словно готовилась к главному дню в своей жизни.

«Так оно и есть, - в странном лихорадочном возбуждении думала Вероника. – Так и есть…»

Для начала она спустилась в сад и весь его обошла в поисках камня. Подходящего камня, которым можно измолотить все лицо Полозковой, да так, что ни один хирург не соберет. Вероника не была пьяна, но отчего-то ей казалось, что мир раскачивается и пляшет перед ее глазами, и сознание спутанное. Представляя себе, как будет наносить удар за ударом, Верника слышала то ли рев, то ли плач, и не понимала, что это ее собственный голос дрожит и рвется от рыданий. Кровавые картины мелькали перед глазами с хаотичной скоростью, Веронике казалось, что она сходит с ума.

Она хотела совершить задуманное тотчас же, вечером. Прокравшись к комнате Полозковой, Вероника с сильно бьющимся сердцем, прижимая к груди камень как котенка, повернула ручку двери, но дверь оказалась заперта изнутри на ключ. Более того – прислушавшись, в ночной тишине Вероника обострившимся слухом уловила жаркую возню и долгие, тягучие и сладкие стоны, беспомощные и умоляющие. Так стонет только уставшая от ласк женщина, любимая, пресыщенная любовью, обласканная и желающая наслаждения еще и еще.

- Не одна она там, - зло шипела Вероника, слушая чужую страсть. – Красавчик… это он закрыл дверь, эта курица не догадалась бы…

Веронике тотчас в голову пришла идея, что неплохо было бы сию минуту напасть и изуродовать обоих, разбить лица обоим, стереть навсегда счастливые улыбки, уничтожит молодость и красоту, лишить даже тени того обаяния, что притянуло этих двоих друг к другу. Она снова яростно толкнулась в дверь, позабыв, что та заперта. На ее счастье, влюбленные были слишком заняты собой и не слышали ее попыток ворваться к ним.

- Полозкова, ты что, не знае-ешь, что это плохая примета, если жених видит невесту до свадьбы?! Это не к добру… Не к добру! – шипела Вероника, как одержимая, царапаясь в двери как собака.