Недостойная - Анна Шнайдер (2019)

— Иди, — сказал Бертран в какой-то момент, и голос его был хриплым, страстным, — иди к себе, Энни. Иначе я не смогу тебя отпустить.

Я прижималась к нему, гладила по волосам, тёрлась щекой о щёку — и совсем не хотела уходить.

Но я всё-таки ушла. Потому что так было нужно, так было правильно. Хоть и очень, очень сложно.

Правильное вообще редко бывает простым.

Утром в пятницу мы с Байроном навестили нашу прежнюю пациентку — у неё всё было отлично и с контуром, и с резервом, и с физиологией после хирургического восстановления, — а затем познакомились с новым подопытным — мужчиной средних лет, который толком не мог говорить и совершенно не способен был двигаться. Изучив его жизненные показатели, я пришла к выводу, что тут либо пан, либо пропал — решать с хирургией надо в течение не более чем пяти дней, — поэтому мы сразу же приступили к нашим экспериментам.

Реактивы у меня уже были заготовлены, оставалось добавить туда кровь подопытного, зарядить это всё в капельницу, сделать многочисленные уколы общеукрепляющих стимуляторов, противорвотного, а также подключить к датчикам, проводящим силу и ток. Разрешение на подобную процедуру я подписала у Валлиуса накануне, и тот, впечатлившись описанием, выделил нам с Байроном ещё и реаниматолога для компании. Так, на всякий случай.

Погрузив пациента в искусственный сон, мы начали. Первые минуты две после начала процедуры мужчина только чуть дёргался, но никаких изменений не происходило, а затем…

— Эн! — Байрон так заорал мне в ухо, что я подпрыгнула. — Смотри!

На экране «колпака» было видно, как вспыхнул сломанный контур. Вспыхнул — и продолжал светиться, одновременно с этим потихоньку начиная восстанавливаться… Не стремительно, скорее, спокойно и стабильно.

Кто бы мог подумать, что ключом к более успешному восстановлению контура послужит обыкновенная кровь. А ведь всё из-за императора… Если бы мне не пришло в голову использовать его кровь для лечения Арманиуса, я, возможно, никогда бы не догадалась о том, что кровная магия — это не только сама магия, но еще и кровь. Кровь — катализатор!

Если у нас с Байроном получится вылечить подобным образом еще человек двадцать, метод можно будет признать универсальным. Три года я никак не могла определиться, каждый раз экспериментировала, перебирала — кому-то больше помогал массаж, кому-то иголки, третьим уколы… А теперь наблюдала за тем, как пациент, не испытывая никакой боли, постепенно восстанавливается сам.

Физические показатели тоже ползли вверх — очень медленно, но ползли. А вместе с этим вверх ползли брови у реаниматолога. И наши с Байроном улыбки становились всё шире и шире…

— Получается, — вынесла вердикт я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но он тем не менее чуть дрожал от радости и волнения. — Правда, полное восстановление займёт двое суток. Через двенадцать часов предлагаю всё отключить и посмотреть, как пациент будет себя чувствовать, не наступит ли отката. Надо понять, можно ли прерывать процедуру, или необходимо держать больных под «колпаком» всё это время.

— Согласен, — кивнул Байрон. На том и порешили.

Усадили рядом с пациентом медсестру — чтобы наблюдала за показателями, вдруг изменятся? — и отправились работать. Завтра День Альганны, выходной, но мы с Асириусом решили, что всё равно придём в госпиталь, только после полудня, когда закончится Церемония подтверждения власти, и проведём следующую процедуру. Прерываться до понедельника мы не хотели.

Выходной выходным, а человеческая жизнь дороже.

* * *

Около полудня с Бертом связалась Эн — впервые она сделала это просто так, всего лишь для того, чтобы рассказать ему о своих успехах в исследованиях, захлёбываясь от восторга.

Чудесным было слушать её голос и видеть радостное лицо. И радоваться вместе с ней — но, конечно, не только по поводу её научной работы, но и потому что она всё помнит.