Выход в свет. Внешние связи - Блэки Хол (2015)

Заработавшись, я не заметила, как пролетело время, и, торопливо попрощавшись с начальником, двинулась по направлению к важному пункту назначения — то бишь в закрытую лабораторию на пятом этаже. Пока ноги взбирались по ступеням, голова не бездействовала, а усердно думала.

Я признала себя виноватой в том, что обманула Мэла. Но! Исключительно из благих намерений, которые, как говорится, устилают шипами дорогу в ад. Обвинения Мэла беспочвенны, и я докажу ему. Придется объяснять обтекаемо, чтобы не подавиться собственным языком, но у меня всё получится, и Мэл еще извинится за гадкие слова.

С каждым шагом, приближающим к стеклянной перегородке, моя уверенность росла, и, прижимая палец к электронному замку, я придумала: попрошу профессора поговорить с Мэлом. Пусть Альрик объяснит парню, что подозрения не имеют под собой оснований, ведь, в конце концов, обвиняющий перст указал на нас обоих. Да, именно так. Профессор скажет Мэлу: "Очнись, малец, меня не прельщают шмакодявки в зеленых свитерах и вечных юбках. Меня прельщают деньги, желательно в золотых монетах", и Мэл, покумекав своими висоратскими мозгами, поймет суть намека.

Размечтавшись, я запоздало унюхала вкусные запахи, витавшие в коридоре. Точно, сегодня же Альрик получает поздравления от коллег, и наверняка по этому поводу состоялся сабантуй. Придется переждать праздничный бум в библиотеке и заглянуть попозже. Я было развернулась, чтобы уйти, как вдруг дверь лаборатории распахнулась, явив моим глазам профессора в белом халате. Мужчина почему-то не держал бокал с вином, и из-за двери не слышался гомон институтских гостей.

— Эва Карловна, — поприветствовал сухо. — Проходите. Я сейчас вернусь.

И похромал к выходу, не удосужившись дождаться ответа. Кто же испортил ему продолжение праздника?

Сегодня что-то новенькое. Профессор оказал мне доверие и не стал запирать дверь на ключ, разрешив вломиться в лабораторию и похозяйничать. Как я могла забыть? Мы же теперь партнеры.

В помещении оказалось по-рабочему стерильно и чисто: ни воздушных шариков, ни транспарантов "С днем рождения!", ни стенгазеты с детскими фотографиями и смешными самодельными стишками. Покружив между столами, я заглянула в комнату отдыха, до безобразия аккуратную и унылую — ни пылинки, ни соринки. Хотя бы капельку бардака сюда, и сразу станет уютнее. Со скуки решила развлечься с окном: постукивала по стеклу в ожидании замутнения морозным инеем, а затем возвращала первоначальную прозрачность.

— Эва Карловна? — повторил сзади голос, заставив вздрогнуть от неожиданности. Неужто Альрик потерял меня и ищет в центрифуге?

Конечно, не потерял, а стоял в двери с недовольным лицом. Подумаешь! И мы умеем супить брови и строжиться загадочно.

— Покажите руки, — велел мужчина, когда я уселась на предложенный табурет. Теперь понятно, что интересовало профессора в первую очередь. "Ниточка" Некты испарилась вчера чудесным образом, затаившись на неопределенное время.

Хмыкнув, Альрик принялся разматывать с осторожностью бинт, и порезанная ладонь зачесалась. Я заелозила.

— Неужели болит? — удивился он.

— Чешется.

— Так и должно быть. Взгляните.

Порез зажил, а о воскресной экзекуции напоминала тонкая светлая полоска шрама, протянувшаяся поперек ладони.

— Вскоре и она исчезнет, — заверил мужчина, в то время как я пораженно уставилась на чудо быстрого заживления, а потом всласть почесала ладошку. Вчера профессор сказал, что должно зажить самостоятельно, без стимуляции. Неужели возможно, чтобы порез пропал за сутки?

— Вы по-прежнему сомневаетесь в моем мастерстве, — сказал Альрик сухо. — Я предупреждал, что скальпель заденет поверхностные капилляры, и рана быстро затянется.

— Вовсе не сомневалась. Просто невероятно. Вы профессионал своего дела, — сделала я безыскусный комплимент.