Выход в свет. Внешние связи - Блэки Хол (2015)

Я предпочла не отвечать и не снимать, потому что срослась со своей ношей. Перепрыгивая через разбитый и покореженный хлам, добралась до нужного стола и лишь тогда вспомнила о летающем чудище. Неужели профессор сжег его дотла, и кучки пепла не осталось?

Мне даже почудился запах горелой плоти, который развеялся глухим стуком за спиной. Тварь оказалась заточенной под перевернутым лабораторным стендом — прозрачным кубом из бронированного стекла — и методично билась о стенки, украшая их абстрактным рисунком из черных вязких разводов. Так вот что двигали мужчины, сотрясая стены помещения.

Сделав пару шажков, я остановилась, не рискнув приближаться. О, ужас! Как природа сумела сотворить нелепое нежизнеспособное существо? Более уродливого и мерзкого создания не смогло бы представить даже мое воображение. У пародии на птицу срослись кривые изогнутые лапы и клюв, а головы не было совсем, как и хвоста. Крыло-обрубок, покрытое черной маслянистой пленкой, было изувечено, и из разлома сочилась зеленая слизь, натекшая пузырящейся лужицей на полу. Будто почувствовав, что я наблюдаю за ним, уродец замер, а затем подполз к стеклу и начал царапать когтем, издавая противные скрежещущие звуки. На меня накатила тошнота.

Бросившись к столу, я вытащила из верхнего ящика инъекционный пистолет и кинулась к мужчинам. Профессор колдовал над раной проректрисы. Отмытая от крови, она, тем не менее, выглядела ужасно, и меня опять замутило. Определенно, обильные обеды не приносят пользу организму. Больше не пойду на поводу у жадности, чтобы не объедаться.

— Устали? — обратился Альрик к декану и, забрав у меня пистолет, вставил в барабан несколько ампул.

— Потерплю. Привычный, — пробасил Стопятнадцатый, закрыв глаза. — Гадина переломала все штативы. Немереная силища!

Профессор обколол кожу вокруг раны и, скрепив разрывы пинцетами, приступил к зашиванию. В руках у него были щипчики, которыми он удерживал изогнутую иглу. Где мужчина нашел инструменты? Неужели носит хирургические принадлежности в кармане жилетки? И швы у Альрика получались аккуратные, и руки не дрожали, несмотря на изматывающее сражение с крылатой страшилой. Прирожденный хирург.

Профессор кинул на меня быстрый взгляд и улыбнулся:

— Как вам красавчик? Пообщались?

— Страшнотень, — призналась я. — Такое не может жить.

— Не может, — согласился декан, не открывая глаз. — Интересный неживой экземпляр.

— Вы молодец, — похвалил Альрик. — Не испугались в безвыходной ситуации и подали прекрасную идею. На доску почета девушку, а, Генрих Генрихович?

— Скорее, всех нас за шкирку и вон из института, — пробурчал Стопятнадцатый, поелозив на стуле и устраиваясь удобнее. — Все-таки где она его откопала?

Закончив с зашиванием раны, Альрик перешел к латанию поврежденного плеча декана. Иглу и нить экстрахирург обработал аэрозолем, а кожу обколол новым зарядом из пистолета.

Притащив из прихожей табуретку, я уселась у стены. После пережитого на меня накатила усталость. Захотелось зевать, что я и сделала — сладко, выворачивая челюсть и благовоспитанно прикрываясь рукой.

Профессор пробрался к холодильнику и принес кучу новых флакончиков и упаковок со шприцами, часть которых по-свойски бросил мне на колени. Теперь уже вместе с Альриком мы наполняли шприцы, после чего он вкалывал содержимое проректрисе и Стопятнадцатому.

— Умопомрачительные дозы, — проворчал декан, закатывая рукав рубахи. — Бедная моя печень.

— Из нескольких зол следует выбирать наибольшее, чтобы быстро отмучиться, — ответил наставительно профессор. — Покуда мы ничего не знаем о летуне, нелишне трижды перестраховаться.

— А вы? — спросила я, глядя, как он вводит зеленоватый раствор в здоровое плечо Генриха Генриховича.

— Что я? — сверкнул улыбкой Альрик.

— Вас не задела эта… это…?

— Беспокоитесь?