Воздушная гавань - Джим Батчер (2015)

Рэнсом сунула руку за спину, и все участники почетного караула пошевелили эфесы своих сабель, удостоверяясь, что смогут мгновенно вытащить клинки в случае нужды.

Улыбка на лице Рэнсом сделалась шире, и она вытащила из-за спины небольшую серебряную флягу.

— Драгоценная капля выпивки, привезенная из Эфосии. Тебе понравится.

— Хватит с меня и прошлого раза, — покачал головой Гримм. — Обойдемся без нее.

Закатив глаза, Рэнсом рассталась и с фляжкой.

— Не вздумай даже пригубить, Кеттл.

— Не извольте беспокоиться, — проворчал Кеттл. — Я знаю, где она побывала.

Этот довод Рэнсом предпочла не услышать.

— Что-нибудь еще, Фрэнсис? — вскинув бровь, покосилась она на Гримма. — Может, мне и вовсе раздеться?

— Не обязательно, — сухо ответил тот.

Рэнсом подмигнула ему:

— Я всегда рада тому радушию, какое мне всякий раз оказывают на борту второго по скорости корабля, бороздящего небо.

При напоминании о результатах гонки Гримм ощутил укол совершенно беспричинного раздражения и с трудом удержался от зубовного скрежета.

— Именно так ведут себя все приличные, культурные люди, капитан Рэнсом. Вместе с тем, полагаю, это может удивить любого, кто исповедует твои моральные принципы.

Это предположение вызвало у нее короткий смешок.

— Я бы сказала, ты превзошел себя, Фрэнсис, будь у меня хоть капля интереса к твоему мнению… — Легким шагом она прошлась по палубе. — Можешь не показывать мне дорогу к своей каюте. Думаю, я найду ее на прежнем месте.

Следя за Рэнсом, Гримм позволил себе медленный выдох. Кеттл подступил к нему с беспокойством во взгляде.

— Эта женщина, — негромко признался Гримм, — выводит меня из себя.

Кеттл хмыкнул.

— Тогда зачем вы на ней женились?

* * *

Гримм проследовал за ней в свою каюту и закрыл за собой дверь. Внутри он прислонился плечами к дверям и сложил на груди руки, — затем в основном, чтобы поддержать правой рукой раненую левую.

— Ну хорошо, Каллиопа, — негромко сказал он. — О чем ты заставишь меня жалеть на этот раз?

Свою шляпу Рэнсом небрежно бросила на его письменный стол, присела на койку и с блаженным видом растянулась на ней.

— Что, если я просто соскучилась? Неужели я не могу навестить старого друга?

— Друга? — безо всяких эмоций в голосе повторил Гримм. — Опыт и здравый смысл подсказывают, что не можешь.

Она ответила озорной улыбкой, и зеленые глаза сверкнули на волевом, скуластом лице. Если Каллиопу изобразил бы художник, никто и не подумал бы назвать эту женщину красивой, и все же ее красота была очевидна: в том, как она держала голову, в блеске глаз, в уверенной плавности движений. Застывшее изображение бессильно уловить подобные черты. Заставить Каллиопу сидеть неподвижно? Невообразимо. Гримму было ясно, что, даже пребывая в относительном покое, Каллиопа была чем-то занята: ее мозг напряженно трудился, сортируя мысли, находя решения, ведя учет всем деталям окружения. Чтобы разглядеть в этой женщине подлинную красоту, нужно видеть ее в движении.

— С тех пор как Адмиралтейство выставило тебя вон за точное следование приказам, ты стал таким циником, Фрэнсис… — сказала она. — Стыд и срам.

Гримм молча смотрел на нее.

Каллиопа воздела глаза к потолку каюты.

— Готова поклясться, что помню в тебе какие-то зачатки чувства юмора. Давным-давно, на заре туманного прошлого.

— У нас много чего было, — ровно произнес Гримм. — Что тебе нужно?

— Хочу предложить одну работенку. Легче не бывает и выгоды через край.

— Верится с трудом, — кивнул Гримм. — Но, боюсь, я предпочту не терять очередной годовой заработок ради твоего развлечения.

— Дело совсем не в деньгах, — ответила она.

— С каких это пор? — негромко осведомился Гримм.