Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

Добровоя скривила тонкие губы. Не улыбка вышла, скорей – гримаса, отчего плоское лицо ее стало еще более некрасивым, страшненьким даже.

– Они б и похвастались. Кабы не боялись. У Бажена дева есть, у Сияны – парень, почти жених… Вот и испугались. Что уж тут говорить, трусоваты оба.

Леший… Михаил Андреевич Ратников ни в каких таких леших и прочих русалок не верил напрочь, как и во все, что противоречило диалектическому материализму. Михаил-то Андреевич не верил… а вот Миша Лисовин – так очень даже! Да мало ли кто в этих чащобах языческих жил, людям потихоньку гадил? Леший, водяной, русалки… Гнусный кровавый морок – Морена, Мара, кикимора, что выходит по ночам из своих поганых туманных болот, пьет кровь и людские сердца выедает! По крайней мере, именно так утверждала тетка Нинея, ведьма и жрица, – а с чего бы ей врать-то? Внучка еще ее, Красава… Красава-краса… Вот уж точно краса, не зря Юлька ее недолюбливает!

«Ну, что скажете, сэр Майкл?»

Выпроводив Добровою, сотник развалился в резном полукреслице и, вытянув ноги, принялся разговаривать сам с собою – думал.

«Итак, сэр Майкл, что мы имеем? Имеем предположительно нескольких лешаков – воинов-невидимок из земель Журавля. Кому они там сейчас починяются, Бог весть. Кто-то – местным, а кто и свою игру ведет. Могли лешаки все это непотребство спроворить – и на покосе, и на кладбище? Если им надо – запросто. Иное дело, что раньше они как-то ничем подобным не грешили, вели себя смирно и по чужим землицам не пакостили. Так-то оно так. Но ведь все могло измениться! Кто-то мог лешакам – тем самым, что себе на уме – что-то пообещать, подкупить, наконец… На эту тему надо бы лучше с Кузнечиком, с Тимофеем… Он ведь оттуда – больше про лешаков знает.

Да, лешаки… больше некому! На пастбище пробрались незаметно, а на покосе их – его! – совершенно случайно заметили. Совершенно случайно… Что, что, сэр Майкл? Говорите – леший? Ну-у, батенька! Эдак до чего угодно договориться можно. С нечистой силой нам как-то бороться не с руки, так будем пока считать, будто ее и не было. А были лешаки, воины-невидимки… Впрочем, не такие уж и невидимки – здоровенный, с хвостом и оленьими рогами! Ну, это все можно легко приделать… опять же – для маскировки. В леших здесь верили все, такое уж было мировоззрение – полухристианское-полуязыческое… Религиозное! В Средние века иного ни у кого не имелось!»

Кузнечика сотник лично навестил в мастерской.

– Здорово, брат Тимофей!

Друзья обнялись, хотя последний раз встречались всего-то день назад.

– И вы… ты… День добрый!

– Кому добрый, а кому и не очень, – усаживаясь рядом с токарным станком, посетовал Миша.

На станке, в струбцине, была закреплена какая-то хитрая деталь – то ли для сеялки, то ли для какого иного комбайна. Станок приводился в действие не ногами и не крутящей ворот лошадкой, а верхнебойным мельничным колесом, расположенным на быстром ручье неподалеку. Энергии падающей со специального желоба воды хватало даже на пресс и тяжелый кузнечный молот, не говоря уж о станках. Миша, впрочем, в технические подробности особенно не вникал, оставив сие Кузнечику и дядьке Лавру. Все же Михаил Лисовин был больше воин, именно ратное дело ему и нравилось, именно там – во главе младшей стражи – он и чувствовал себя на своем месте.

– Лешаки? – выслушав, задумчиво протянул Кузнечик.

Там, в будущем, ему – Димке! – было девятнадцать лет, и он быстро умирал от саркомы. Но все же – девятнадцать, здесь же – тринадцать всего. Соответственно парень и выглядел… в отличие от осанистого и уже заматеревшего Миши.

– Лешаки, они да – когда-то и нас с тобой охраняли… Напасть и вредить? Ну-у… хватает и в землях Журавля гадов. Тех, что себе на уме. Не много, но такие есть, встречаются. Эти могли, да… Подробнее? Подробнее надо спросить у Юрия. Да и вообще, хорошо бы навестить, давно не были.