Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов (2022)

Красота! Непуганые новобранцы. Да и откуда здесь взяться пуганым-опытным? Существенную часть кадровой армии Британия потеряла ещё в 40-м, во Франции. Потом в 41–42-м вроде бы восстановили численность-боеспособность, но… Большую часть подготовленных солдат в конце 42-го отправили в Северную Африку. Те, кто там не сгинул под немецко-французско-турецкими пулями-снарядами, угодили в плен, а после замирения с Рейхом прямиком отправились или на Восточный, или на Кавказский фронт. И большинство тех, кто избежал отправки в Северную Африку, весной уже этого года тоже отправились на войну с русскими. А из Советской России мало кто вернулся. Большая часть уцелевших сейчас в Бельгии-Голландии сидит. Кое-кого, конечно, оттуда удалось вытащить-эвакуировать. Но эвакуированные с континента, обстрелянные солдаты сейчас нужны под Лондоном. Да и просто опытные-обученные бойцы со всего Королевства собраны в части, бьющиеся сейчас с русскими на юге страны. А в тыловых гарнизонах вакансии заполняются ополченцами из полупартизанских-по-лусамодеятельных отрядов территориальной обороны. Пока охрана РЛС зубоскалила, осназовцы подобрались к часовым совсем близко, на один бросок. Бросок чего-нибудь деструктивного. Вообще охренели, салабоны! Как их там сержант поименовал? Овцепасы? Вот овец бы и пасли! В небольшом окопчике, где службу нёс часовой, стоял стул. И рядовой Джим, откинувшись на спинку этого стула, пялился на пробегавшие над ним облака. Пялился. В прошедшем времени. Потому что стекленеющие глаза уже ничего не смогут увидеть. Да, русская малая сапёрная лопатка умеет превращать живую материю в неживую, особенно ежели её отточенный край прорубает шею от кадыка до позвоночника.

Часовой в дальнем окопчике разделил судьбу Джима почти одновременно с ним. Только небо теперь могло отражаться в одном глазу бывшего пастуха Криса, потому как во втором глазу торчала «вишня». Не, не ягода, НР-43 – нож разведчика образца 1943 года.

Через минуту два осназовца спеленали и младшего капрала. Быстрый, интенсивный допрос. В фургоне-РЛС, стоявшем под масксетью, по уверениям Боба, был расчёт из трёх человек. Смена должна прийти через полчаса снизу, вон тропка по склону пробита. Внизу, в распадке между холмами, с километр туда, лагерь. Всего на объекте вместе с теми, кто сейчас на горе, – тридцать четыре человека. Две дюжины солдат во главе с лейтенантом – охрана РЛС. Шесть локаторщиков со своим лейтенантом. И два водителя. В лагере – четыре палатки. В двух – солдаты охраны, одна – для водителей и локаторщиков, четвёртая – для офицеров. Кроме палаток в лагере – две машины – грузовая и американский внедорожник. Лагерь тоже охраняют трое часовых. Двое в окопах на склонах холмов, один между палаток ходит. Телефона в лагере нет, связь с командованием через рацию в фургоне-РЛС. Информативно и исчерпывающе. Ну поживи пока, Боб.

Надо в РЛС лезть. Стрёмно. Можно там ненароком всё покрошить. Ведь группе задачка поставлена не уничтожить, а захватить британский локатор. Ну-ка, Боб, постучись в дверь.

– Сэр, сержант, сэр, можно вас на минутку?

– Ну что там ещё у вас? Овцы разбежались?

Четыре руки выдёргивают старшего локаторного расчёта из дверного проёма. Хороший, от всей славянской души удар коленом под дых и добавочка локтем по затылку. Пока двое осназовцев укладывают на землю сержанта и вяжут его, ещё двое врываются в фургон. Там почти сонное царство. Два капрала непонимающе пялятся на рычащих морпехов в родной британской форме. Чего это они так вызверились? Да не собираемся мы сопротивляться. Ай, больно же! Рядовой, что вы себе позволяете?

Фух, можно выдохнуть. Первая часть задания выполнена. РЛС захвачена в целости и сохранности.

Лейтенант Боев вытер рукавом выступивший от волнения пот и оглянулся, поискал глазами кого-то.

– Курт, ну где там твои парни? Веди.

– Яволь, герр лейтенант. Сейчас приведу.