Венера - Бен Бова (2000)

- Мне передать сообщение о неполадках, сэр? - спросил я.

- Кому? - ответил Фукс вопросом на вопрос.

- Штаб-квартире МКА в Женеве, капитан. Мы же должны предупредить их о том, что с нами происходит.

- Телеметрические данные дадут им полную картину происходящего. Надо раскрывать все до конца или молчать.

Я знал, что сообщение о неприятностях с кораблем в МКА все равно не поможет нам ни на йоту. Мы находились на расстоянии девяноста миллионов километров от ближайшего спасательного судна. Даже «Третьей» высоко на орбите над нами не мог проникнуть в атмосферу, чтобы прийти нам на помощь.

Мы сидели в напряженном молчании на протяжении нескольких часов. Я весь покрылся потом, и не только от неуклонно возраставшей жары. Это был страх, натуральный человеческий страх. Злорадный голос в голове с иронией вещал мне о том, что, если экипажу удастся наладить теплообменник и спасти корабль, следующее, чем они займутся,- это я. Так что жить мне в любом случае оставалось недолго.

Совершенно безумная экспедиция. Каждый миллиметр пути - абсолютное безумие. Весь замысел - абсурд. Зачем я отправился сюда, на Венеру? «Не из-за денег»,- отвечал я сам себе. И не из-за слабой надежды заслужить уважение отца. Из-за Алекса. В моей жизни существовал единственный во всех отношениях человек - Алекс. Он был моей защитой, примером для подражания, учителем и воспитателем - всем, чем для человека может стать его старший брат, и даже больше.

«Я делаю это для тебя, Алекс»,- молча твердил я, не сводя глаз с экранов пульта связи. Я видел собственное слабое отражение в главном экране. Я ничуть не напоминал Алекса. Не найти двух братьев, менее похожих друг на друга.

Но Алекс любил меня. И во имя этой любви я был готов пожертвовать жизнью. «Слабое извинение собственной глупости»,- подумал я. Но тем не менее это было правдой.

- Дайте мне отсек теплообменника,- приказал Фукс. Я оторвался от размышлений и запросил на компьютер

схему корабля, после чего щелкнул на ней по люку с надписью «отсек теплообменника». Экран заполнило изображение четырех членов экипажа, обливающихся потом, но работавших над неисправным теплообменником. Заправлял здесь всем Багадур. Слегка шокированный, я вдруг понял, что двое раздетых по пояс - женщины. Их коллеги не обращали внимания на их наготу.

Фукс стал говорить с Багадуром на их родном наречии. Капитан рычал, азиат огрызался. Я включил программу-переводчик и надел наушники.

С таким же успехом я мог слушать их без перевода. Они использовали такой навороченный специфический жаргон, что я едва мог вникнуть в то, о чем идет речь. Очевидно, закупорка одной из ведущих трубок вызвала рост температуры на одном участке трубопровода, что привело к разрушению керамического покрытия на внутренней стенке, а именно это покрытие исполняло роль теплоизолятора. Фукс что-то говорил об «отвердении стенки артерии», пользуясь попутно медицинской терминологией.

- Придется отрубить ведущий трубопровод, чтобы произвести необходимый ремонт,- подытожил Багадур. Мне это казалось тоже очевидным.

- Надолго? - спросил Фукс.

- На пару часов. Может быть, больше.

Фукс торопливо простучал по клавиатуре в поручне кресла и внимательно вгляделся в экран. Там появился график, ровным счетом ничего не значивший для меня, не считая того, что он был расцвечен от светло голубого через смутно розовый к сияющему красным. Единственная кривая, изгибавшаяся над графиком, с мерцающей белой точкой зависала на краю зоны, окрашенной синим.

- Порядок,- согласился Фукс.- Отключено. У вас два часа, не больше.

- Да, сэр,- откликнулся Багадур.

Но все равно на это ушло больше двух часов.

Фукс скомандовал поднять корабль на большую высоту, где слегка прохладнее. Теперь, как я понял, нам приходилось иметь дело с температурой в несколько десятков градусов за бортом, отчаянно надеясь, что мы сможем вынести двести градусов Цельсия чуть дольше, чем двести пятьдесят.