Пока я здесь - Лариса Романовская (2022)

– А ну ушли со сцены все, остались Царь, Царевна и… Вика, хорошо, что ты пришла. Мы ставим спектакль к Восьмому марта, через две недели прогон. Вика, у нас Нянька запаздывает, можешь подыграть?

Ксансанна тянет мне распечатку. А я смотрю на сцену, там сейчас стулья и синяя сумка из «Икеи», в ней реквизит.

Школьная сцена, привычная репетиция… Сейчас там Машка с Матвеем. Царевна и Царь. Оба держат в руках распечатки, на Царе корона из «Бургер Кинга», а на кулаке надпись синим маркером – «царь»… У Царевны серебряный кокошник от новогоднего костюма Снегурочки, на руках белые перчатки, как у танцоров и фокусников. На перчатках красным маркером нарисованы ногти, типа маникюрчик… А совсем скоро перчатки будут другими. Синими резиновыми, прозрачными, которыми берут хлеб в супермаркете, латексными хирургическими, садовыми и хозяйственными. У всех будут перчатки и маски… Типа мировой перфоманс.

Я так вижу, да.

«Коллеги, нам придётся работать в условиях чрезвычайного положения».

Наша математичка Татьяна Геннадьевна, как и в этом году, руководитель ППЭ, пункта приёма экзаменов, она стоит на сцене, у неё на руках садовые перчатки в цветочек, на подбородке белая медицинская маска.

Татьяна Геннадьевна говорит про чрезвычайно сложное положение, а у неё за спиной цифра восемь из золотой фольги и постер про Международный женский день, а окна актового зала открыты, по ламинату гуляет тополиный пух. Жара, ненормально для начала лета. И все учительницы в летних платьях, некоторые даже загорелые. И все в масках и перчатках.

Перфоманс?

Я не знаю, что это.

Я так вижу…

– Вика, ты в порядке?

– Относительно. Люди, кто не в курсе, я туплю после аварии. Поэтому я сегодня буду зрителем. Вашим любимым зрителем.

– Отлично. Ребят, играем на Вику.

Вика – зритель. У Вики глюки. А после них обычно забирают в Захолустье. Мне надо встать и уйти отсюда. А я смотрю на сцену.

В общем, Нянька была на допах по физике, а Генерал на алгебре. И Ксансанна дала нашим совершенно шикарную тему для групового этюда, люди в падающем лифте. Я бы тоже сыграла, но голова гудит и сцена плывёт, даже если на неё просто смотреть. А я и смотрю. Сижу, завидую немножко… Прикидываю свой вариант этюда. Не сразу замечаю, что в зале теперь не только я. Ещё один мальчик. Зрителей стало в два раза больше.

И тут как раз кончился этюд.

– Оксана Александровна, а к нам Глеб пришёл.

– Ну и прекрасно. Сейчас познакомимся. Привет, Глеб!

Он молчит.

– Расскажешь о себе немножко, Глеб?

И со сцены вдруг шёпот:

– Он не расскажет, он тупой.

– Не надо так. А если бы про тебя так сказали, тебе бы понравилось? Вы же актёры, вы же создаёте образы, смотрите на мир глазами персонажа. Вот представь, пожалуйста, что ты – человек, которому такое сказали. Что ты при этом чувствуешь?

Молчание, потом со сцены говорит… Тот, кто назвал Глеба тупым.

– Ничего.

Оксана Александровна смотрит на этого человека.

– «Ничего» сыграть нельзя. А ты – актёр. Значит, такое тебе домашнее задание: играешь человека, которому только что сказали обидную вещь. И остальным, кто хочет, тоже это задание. Вам сказали обидное, вы на это реагируете. Сами можете выбрать, что вам сказали и как вы справляетесь с эмоциями.

А потом она поворачивается к Глебу.

– Глеб, расскажи про себя сам, хорошо?

– Нет.

– А почему?

– Потому что я так сказал!

И он замирает, будто выключили. Втягивается в кресло. Не отсвечивает. Он класса из пятого или шестого, в том году его не было в нашей школе, я бы запомнила. У него очень быстрые движения, очень нервный голос. От Глеба все отмахиваются. И я его чувствую!