Пока я здесь - Лариса Романовская (2022)

– Дым, не бойся.

Видимо, он решил, что я в шоке из-за того, что свет мигает.

– Благодарю. У меня всё благополучно.

Я машинально говорю вежливые слова. Мне так хорошо было думать о театральной студии, о своём спокойном мире…

– Я буду с тобой, Дым. Я тебя…

Если он скажет «люблю», я его укушу или ударю. Хотя раньше была бы так рада. Чего же всё так погано-то?

– Я тебя сберегу, – очень чётко говорит Юра.

Спасибо и на этом. Какие пафосные сопли, тьфу.

– Скоро наша очередь… Ты не беспокойся, всё будет нормально.

Хм. Я же сама выбрала, куда мне идти и что делать. А Юра снова распоряжается. Контролирует ситуацию.

– Я поеду одна.

Надо было сказать попозже, уже садясь в кабинку. А я не просчитала последствия. Юра сразу же меня схватил. Типа обнял, но так, что не выдохнуть. Мы были вторые в очереди, кабинки шли медленнее, из-за того, что перебои с энергией… Я могла бы вырваться. Если бы не Юрина служебная куртка. Я дёрнулась, крикнула. Он ещё сильнее меня сдавил и спокойно объяснил всем вокруг:

– Я сопровождение. Девушке нужна помощь.

И всё. Привет из отделения скорбных духом…

Никто больше не собирался мне помогать. Смотрели, как я пробую стряхнуть Юрины руки, как шиплю сквозь его ладонь…

– Тихо, всё в порядке, я всё контролирую…

Я не могла успокоиться. Видимо, это встроенный рефлекс, организм сопротивляется до последнего. Чует хищника. Какие интересные движения. Надо запомнить. Как я хриплю, оказывается…

Кабинка. Сиденье. Меня почти повалили на него, лакированный стол блестит как сцена.

Дверца захлопнулась. Мы одни. Мы едем к Экрану. Доедем ли?

Как же сильно Юра меня держит! Хотя сейчас-то зачем? Нас же заперли снаружи, мы никуда не денемся из кабинки.

– Спокойно, Дым. Извини, извини, что вот так… Будет хорошо, я обещаю!

Чего он обещает? Чего он вообще от меня хочет? Чувствовать мой страх! Я ему для этого и нужна. Чтобы обеспечить эмоции! Его папа пробовал выкинуть из окна его маму!

Мы на высоте! Пока не очень большая, ещё видно рябь на волнах… это примерно как третий этаж. А потом будет выше. И мой страх будет сильнее!

Движение вверх, как говорят в моём родном лифте. Как же всё просто и погано.

– Не бойся, Дым. Ты ведь очень боишься, да?

Он смотрит, смотрит… Как тот полицейский, который разбирался с нашей аварией. Будто не верит вообще никому на свете. Авария!

То, что я запрещала себе помнить. Запах алкоголя от папы, его розовые припухшие веки, чёрный «Холлс» с ментоловым запахом, который папа всегда таскает в карманах. Сколько я себя помню.

Мы сидели на даче, я пила колу, а папа пиво, а потом яблочный сидр. Потом я пошла вроде как спать, на самом деле лежать и слушать дорогого Ж, партии из разных мюзиклов. А папа остался на террасе. И пил дальше, наверное, долго и много, папа плохо контролирует свой алкоголь… А рано утром мы сели в машину – я на переднее пассажирское сиденье, папа за руль… Потом я уснула. А он… Возможно, он тоже уснул. И врезался.

– Если бы не он… Если бы не ты!

Я кричу Юре то, что держала для папы…

– Если бы не ты, я бы была нормальная. Всё из-за тебя! Алкоголик!

Я ору. Сейчас мне кажется, что от моего крика замирает канатная дорога.

Мы висим над чёрной водой в своей кабинке, хрупкой, как шоколадное яйцо.

У меня горло сжимается, оно устало от крика. Замолкаю. Сразу слышен ветер в стекло. И даже треск в проводах. И Юрины бормотания:

– Ничего, ничего, Дым, не останавливайся… Всё получится! Больше не будет болеть!

Кабинка дёргается, трогается, снова замирает. Из окна смотреть страшно, там, далеко внизу, чёрная вода, такая бешеная глубина. Я смотрю мимо Юры, вбок, туда, где серые пластины Экрана. Там что-то мутное, какая-то уныленькая заставка… Надо попросить админов Экрана, чтобы обои сменили… Смешно. Очень. Прямо лопну сейчас.