Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

Однако они провели вместе много времени и ни разу не упомянули о нитях. Эми, казалось, избегала этой темы, а Бен не знал, как ее затронуть.

В тот вечер за чашкой кофе Эми достала свой телефон, пролистывая последние сообщения, а Бен медленно скользил взглядом по ее лицу. Как архитектор, он стремился к симметрии, но его странно восхитил тот факт, что на правой щеке у нее было небольшое созвездие веснушек, а на левой – ни одной.

– Ты только посмотри, – сказала она, показывая ему фотографию итальянской сельской местности. – Нина только что прислала мне фото. Разве это не великолепно? – Обхватив руками свою кружку, она удовлетворенно вздохнула. – Ты когда-нибудь думал о том, чтобы переехать в какую-нибудь маленькую деревню в Европе? Например, оставить суматошный Нью-Йорк и жить в коттедже, откуда можно ездить в город на велосипеде, где все друг друга знают, где можно всю жизнь есть свежий хлеб, джемы и сыры?

– Честно говоря, не очень часто. – Бен рассмеялся. – Но мне нравится слушать, когда ты это описываешь.

– Фантазии всегда приятнее реальности, – сказала Эми, пожав плечами. – Странно, что многие уверяют, будто бы мечтают о «простой жизни» или предлагают сосредоточиться на «простых вещах». Но жизнь в деревне, вдали от всего поверхностного, не делает существование менее сложным.

Бен понимающе кивнул.

– По крайней мере, ты встречаешь жизнь лицом к лицу, поедая при этом свежий хлеб и сыр.

Эми улыбнулась.

– Нина и Мора завтра едут в Верону, это их последний день, – сказала она. – А я все думаю о Ромео и Джульетте. Ты знаешь, что в Вероне есть традиция писать письма Джульетте?

– Вымышленному персонажу?

– Ну, вроде того, – объяснила Эми. – Каждый год тысячи людей посылают письма на имя Джульетты, прося ее совета в любви. И есть особая группа людей, которые живут в Вероне, они называют себя секретарями Джульетты и отвечают на каждое письмо от ее имени. От руки.

– Это большая ответственность.

– Я знаю. Вряд ли моим советам можно доверять, когда речь идет о романтике, – сказала она, и на ее лице мелькнуло странное выражение заинтересованности. Какая-то мысль или, возможно, воспоминание явно не давали ей покоя.

– О чем ты так глубоко задумалась? – спросил Бен.

– Ой, прости, со мной иногда такое случается. – Эми смущенно улыбнулась. – Я просто вспомнила одну женщину, которой очень пригодился бы совет Джульетты.

– Твоей подруге? – спросил Бен.

– Нет, вовсе нет. Просто ее история меня однажды заинтриговала. Забавно, но я прочитала о ней в письме. Эту женщину звали Гертруда.

Это слово едва не сбило Бена со стула силой электрического разряда.

Гертруда.

И под звуки этого имени ожили остальные намеки, как будто сходство между Эми и загадочной Э. медленно накапливалось с момента их знакомства и наконец-то стало достаточным, чтобы проявиться во всей красе. Обе были учительницами английского языка на Манхэттене, обе жили в Верхнем Вест-Сайде. И это письмо о Гертруде… ведь это было его письмо, верно?

Сердце Бена забилось быстрее. Этого не может быть. Абсолютно не может быть.

Или может?

– Я только что понял одну вещь, – сказал Бен, – я никогда не спрашивал тебя, в какой школе ты преподаешь?

– О, она называется Академия Коннелли, в Верхнем Ист-Сайде, – ответила Эми. – Я знаю, школа гораздо более шикарная, чем я.

Бен открыл было рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но слова не шли, и он быстро поднял чашку, чтобы прикрыть лицо, давая себе время прийти в себя. И чуть не поперхнулся кофе.

Эми преподавала в той же школе, где Бен бывал каждый воскресный вечер, где он каждую неделю оставлял свои письма. «Это должна быть она», – подумал он. Он понимал, что прав, каким-то шестым чувством, если такое вообще возможно.

Если мыслить рационально, то всегда возможен и другой ответ, и все же он чувствовал, что иначе быть не может. Это должна была быть она.

НИНА