Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

– Не забудьте о новом законе об оружии, – добавил Террелл. – Раньше эта страна позволяла любому разгуливать со штурмовой винтовкой и никого не волновало, кто будет убит, а теперь, после долгих лет дебатов, правительство вдруг запрещает продавать огнестрел коротконитным?

– Честно говоря, все это меркнет по сравнению с тем, что рассказывал мне папа, – проговорила Челси. – Женщина из его конторы пытается отсудить полную опеку над своими детьми на том основании, что ее бывший муж – коротконитный. Полагаю, она выдумала какие-то неправдоподобные утверждения о его эмоциональной нестабильности или требует защитить детей от ненужных травм.

– О боже, – пробормотал Террелл.

– Ну, я надеюсь, что отец будет за них бороться, – сказал Бен. – Даже если им придется его потерять, по крайней мере, они будут знать, что он не хотел с ними расставаться.

– И я уверен, что будет еще больше протестов, если эта битва за опекунство перерастет в более серьезную проблему, – добавил Нихал.

– Разве вам всем это не надоело? – неожиданно воскликнула Мора. – Это нечестно, что нам приходится делать всю работу.

– Что вы имеете в виду? – спросил Шон.

– Такое ощущение, что мы постоянно оправдываемся. Доказываем, что мы не опасны и не сумасшедшие. Доказываем, что мы точно такие же люди, какими были всегда, до того, как здесь появились нити и все стали смотреть на нас как на изгоев, – сказала Мора, ее голос срывался от разочарования. – Мы все были на протестах. Мы знаем, каково это. Почему мы должны нести ответственность за перемены? Разве у коротконитных и так не хватает забот? Почему против несправедливости боремся только мы?

Когда Мора вернулась вечером домой, она сразу почувствовала исходившее от Нины беспокойство.

– Все прошло нормально? – спросила Нина.

– Да, просто устала, – ответила Мора. – Это были долгие шесть месяцев.

– Хочешь что-нибудь мне рассказать?

Мора вздохнула.

– Ты знаешь, что я чувствовала… казалось, что передо мной закрываются двери… и чувствовала, что застряла на работе, а теперь и новости становятся все хуже, а люди поступают совершенно омерзительно, и я думаю, может быть, мне стоит все же потратить оставшееся мне время на борьбу с этим кошмаром, а не отсиживаться в офисе, – сказала Мора. – Но даже то, что меня заставляют бороться за себя снова и снова, похоже на… ловушку.

– Мне очень жаль, – ответила Нина, ее лицо сжалось от боли. – Могу я тебе чем-нибудь помочь?

Мора закрыла глаза и вздохнула.

– Полежишь рядом со мной, пока я засыпаю?

Женщины бесшумно легли в постель, и несколько минут прошли в тишине, а потом Нина повернулась к Море и прошептала:

– Давай куда-нибудь отправимся?

Мора с удивлением открыла глаза.

– Я и не знала, что ты ночная птица.

– Не сейчас, – улыбнулась Нина. – Но скоро. Куда-нибудь далеко. Туда, где никто из нас не был.

Мора удивилась еще больше.

– Ты это серьезно?

– Если ты чувствуешь себя в ловушке, – сказала Нина, – то, возможно, нам пора из нее выбираться.

– Звучит здорово, но… можем ли мы себе это позволить? – спросила Мора.

– Мы почти никогда не выезжаем из Нью-Йорка, можно себя и побаловать. Хоть раз. Мы давно это заслужили. Особенно если это так важно.

– Ладно, – решила вступить в игру Мора. – И куда мы отправимся?

– Не знаю, куда угодно! Может быть, куда-нибудь в романтическое местечко, например во Франции или Италии.

– Ну, в колледже я год изучала итальянский язык, который мне так и не пригодился… – заметила Мора. Но потом замолчала. – Столько сложностей – и все из-за меня? Не надо.

– Ты шутишь? Ты же знаешь, как я люблю планировать. Мечтаю выбирать интересные маршруты путешествий.

Мора рассмеялась.

– Я просто имела в виду… Я знаю, что иногда все кажется таким мрачным, но… со мной все будет хорошо.