Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

– Я и забыла, как хорошо ты рисуешь! – Мора улыбнулась, рассматривая его крошечный набросок, как будто он был выставлен в галерее. Затем она жестом попросила бармена принести ей пиво.

– Ты действительно думаешь, что у Роллинза есть племянник-коротконитный? – спросила Мора. – Не верю, что он мог бы выдумать нечто подобное.

– Возможно, в те времена, когда еще не было фактчекеров, он бы попытался, – засмеялся Бен. – Но не в наши дни.

– По крайней мере, АСЗГС[23] подал иск против дерьмовой Инициативы ОБПС, так что, возможно, случится что-то хорошее. Плюс Джонсон все еще участвует в гонке. Хотя я не могу поверить, что его так достали, что ему пришлось выйти и сказать о своей нити, как кандидату-гею, которого заставляют признаться в сексуальной ориентации, – сказала Мора. – Люди догадываются, что его нить заканчивается в возрасте пятидесяти лет, так что теперь он официально коротконитный.

Бен медленно кивнул.

– Это странно, потому что я бы точно никому не пожелал короткой нити, – сказал он, – но мне кажется… Может быть, в душе я надеялся, что слухи правдивы? Что кто-то на этой сцене может быть… одним из нас.

Мора засунула руки в передний карман своей потрепанной толстовки и с любопытством наклонила голову.

– Ты с кем-нибудь встречаешься?

Бен чуть не поперхнулся пивом.

– Вот это резкий поворот. К тому же я думал, что ты лесбиянка. – Он улыбнулся.

– То есть мне нельзя и поинтересоваться? – поддразнила его Мора. – Но дело в другом. Ты сам сказал, что Уэс Джонсон – «один из нас». Это же широчайшая тема для дискуссии, понимаешь? Должны ли люди вроде нас встречаться с теми, которые таковыми не являются?

– Ну, честно говоря, я встречался с одной девушкой, как раз когда появились нити. Но мы расстались.

– Что случилось?

Бен уставился на горлышко своей пивной бутылки, осторожно покручивая его двумя пальцами.

– Она открыла мою коробку, – сказал он, произнося слова уверенно и обдуманно. – До того как я решил, хочу ли открыть ее сам. А потом она порвала со мной, увидев мою короткую нить.

– Вот дерьмо, – Мора была потрясена. – Сочувствую.

– Спасибо, – тихо ответил Бен.

– Почему ты не поговорил об этом с группой? – спросила Мора.

– Наверное, я просто хотел жить дальше, – сказал Бен. – И я это пережил, правда. Я простил ее за то, что она порвала со мной. Понимаю, что не каждый смог бы выстоять в таких сложных обстоятельствах, поэтому я не могу злиться на нее за это. Но, наверное, теперь мне кажется, что следующая девушка и следующая за ней тоже не найдут меня подходящей кандидатурой. Возможно, именно поэтому я даже не пробовал ни с кем встречаться после разрыва.

Мора знала, что нить Бена длиннее, чем ее собственная, но ей все равно стало его жаль. Он всего лишь хотел, чтобы кто-нибудь сказал ему то, что сказала ей Нина: «Я никогда тебя не оставлю».

Мора откинулась на спинку табурета, приложив к щеке холодную стеклянную бутылку пива. На соседнем высоком табурете кто-то оставил газету, и она протянула ее Бену.

– Ты это видел? – спросила Мора, указывая на заголовок на первой странице. Это была вчерашняя передовица, в которой рассказывалось о распространении новых «сохраняющих разум» компаний, занимающихся закачкой данных. Ученые надеялись в скором времени найти способ сканирования человеческого мозга и перемещения данных в компьютер для вечного хранения. Все что угодно в попытке удовлетворить всплеск интереса среди коротконитных, желающих продлить свою жизнь в этом или следующем поколении.