Стеклянный цветок (Сборник) - Джордж Мартин

Адъютант убрал пистолет и принялся переводить; второй курьер принялся протестовать, но на него не обратили внимания. Бенгт Антонен обнаружил, что обладает красноречием, которому мог бы позавидовать даже его новый друг. Он говорил и говорил. На какое-то мгновение им овладела диковинная слабость, когда в животе забурлило, закружилась голова, но потом он понял, что ему не о чем беспокоиться, это сработали таблетки, и где-то далеко, в металлическом гробу, наполненном ночью, умирает монстр. А потом не осталось ничего, хей-хо, одна осада закончилась, а другая будет продолжаться еще долго, но какое значение это имеет для Бенгта, мир свеж, как холодная нежная устрица. Он подумал, что положено начало замечательной дружбе, и, какого черта, быть может, он еще спасет их задницы, если у него возникнет такое желание, но сделает это на своих условиях. Генерал Сухтелен выслушал, кивнул и принял протянутую саблю.

Полковник Антонен добрался до Стокгольма третьего мая, в год тысяча восемьсот восьмой от Рождества Господа нашего, с посланием для Густава IV Адольфа, короля Швеции. В тот же день Свеаборг — неприступный Свеаборг, Гибралтар Севера — сдался русским войскам, хотя и имел превосходство в численности войск.

После окончания военных действий Бенгт Антонен подал в отставку из шведской армии и стал эмигрантом, сначала в Англии, а позднее в Америке. Он поселился в Нью-Йорке, где женился, стал отцом девятерых детей и весьма влиятельным журналистом, которого уважали за удивительную способность улавливать приближающиеся перемены. Когда события развивались иначе, что случалось довольно редко, Антонен всегда удивлялся. Он стал основателем Республиканской партии, и его статьи оказали существенное влияние на президентских выборах 1856 года, когда победил Джон Чарльз Фримонт[32].

В 1857-м, за год до смерти, Бенгт Антонен сыграл с Полом Морфи во время Нью-Йоркского шахматного турнира и проиграл. Как часто потом любили цитировать биографы Морфи, после поражения Антонен произнес всего одну фразу: «Я мог бы обыграть его в домино».

Шесть серебряных пуль

© Перевод А. Жаворонкова.

Запах крови Уилли почуял еще за квартал от дома, где жила Джоан.

Уилли замер и вдохнул поглубже стылый вечерний воздух. Стояла поздняя осень, нудно моросил дождик, да и ветер задувал с реки, так что этот запах меди, острых пряностей и огня был едва уловим. Но только не для него. Этот запах Уилли не спутал бы ни с чем. Так пахнет только человеческая кровь.

Легко зашуршали шины, и на дорожке показался велосипедист в ярко-оранжевой куртке. Уилли, пятясь, укрылся в кустах. Что за осел разъезжает по парку в столь поздний час! Уилли протяжно взвыл. Велосипедист, растерянно оглядевшись, нажал на педали и вскоре растворился в сгущающемся сумраке.

Уилли вышел к краю парка и, прячась за кустами, оглядел улицу. Перед домом Джоан, сверкая красными и голубыми мигалками, стояли две патрульные машины, а издалека неслось завывание сирен, предвещая прибытие еще нескольких полицейских автомобилей.

Что, черт возьми, происходит? От тяжелого запаха человеческой крови у Уилли голова пошла кругом и отчаянно забилось сердце. Опасаясь худшего, он развернулся и припустил в глубь парка, забыв, что его могут заметить. От стремительного бега в легких начало саднить, а язык готов был вывалиться изо рта, но Уилли, не сбавляя темпа, домчался до самого берега реки. Только здесь он остановился, пытаясь унять дрожь, а потом забился под опору моста и принялся невидящим взглядом провожать редкие автомобили, проносящиеся где-то вдали, и вслушиваться в жизнь ночного города.