Герой - Роберт Сальваторе (2016)

Он хотел подняться на ноги и идти, но ничего не получилось. Он попробовал ползти, но это причиняло ему сильную боль. Он подумал было снова превратиться в пса, но какой в этом толк, если половина тела у него все равно парализована?

Пайкел пробормотал слова исцеляющего заклинания, и ему стало немного лучше. В следующую минуту он сообразил, что потратил слишком много сил на это волшебство, а результат того не стоил. Он захотел стать птицей и улететь прочь, но ведь у него была только одна рука. Птице с одним крылом далеко не улететь.

А кроме того, одна сторона тела, пораженная адским кнутом, не слушалась его — по крайней мере, временно.

До него снова донеслись голоса гигантов, и он понял, что сражение там, внизу, уже закончилось. Дворф был беспомощен, уязвим, у него не осталось сил на то, чтобы совершить магическое путешествие по корням дерева.

Но он почувствовал, что снова в состоянии изменять облик; поэтому хитроумный дворф превратился в змею. Несмотря на свое тяжелое состояние, Пайкел обнаружил, что может ползти.

Он выполз из рощи, устремился вниз по скалистому склону горы, тщательно запоминая приметы, чтобы потом найти дорогу обратно.

Солнце село, а он продолжал ползти.

Он выбрался на дорогу, упрямо двигался вперед.

Он полз почти полночи, потом выбрался на обочину, в траву, и свернулся, чтобы отдохнуть; он решил, что утром ему станет лучше, к нему вернутся способности друида, и тогда он сможет по корням деревьев быстро добраться до Хелгабала.

Но всю ночь его мучили кошмары, вызванные воздействием демонического кнута. Когда первые лучи восходящего солнца осветили дорогу, Пайкел обнаружил, что он снова превратился в дворфа, причем чувствует себя отнюдь не лучше, а хуже, чем вчера. Яд или магия, заключенные в адском кнуте, глубже проникли в его тело. Он не мог молиться, не мог просить у своих богов сил колдовать, не мог толком соображать, вспомнить хоть что–нибудь или произнести несколько волшебных слов.

Он даже не мог снова обратиться в змею.

И он пополз на животе, цепляясь за землю и камни ногтями.

Так Пайкел дюйм за дюймом полз вдоль дороги, не обращая внимания на боль, ломая нощи, дыша с огромным трудом.

Солнце поднялось к зениту, наступил жаркий летний день, повсюду жужжали пчелы, чирикали птицы.

Дворф полз вперед, обливаясь потом.

Его одолевало желание все бросить, сдаться, лечь и умереть, чтобы эта боль наконец оставила его.

— Вуфгар, — прошептал он, едва шевеля губами, и понял, что иного выбора нет — нужно ползти.

И он пополз дальше.

* * *

Рассвет снова разбудил Пайкела, но, к собственному изумлению и смятению, он обнаружил, что не лежит на земле у дороги, а находится в кровати.

В удобной кровати, в уютной комнате. Тело его по-прежнему терзала боль, яд демона тек в его жилах, настойчиво уговаривал его сдаться и умереть.

Дворф повернул голову, взглянул в окно, на восходящее солнце, и шепотом позвал своего братца.

— А, проснулся! — услышал Пайкел и попытался повернуть голову.

Над ним появилось чье–то круглое, румяное, улыбающееся лицо со смешинкой в голубых глазах.

— А мы уж думали, что ты помрешь! — воскликнула женщина. — Ой, Чалмер, иди сюда!

— Что там, женщина? — раздался другой голос, мужской, и Пайкел, ухитрившись повернуться к открытой двери, увидел еще более пухлое и щекастое лицо, обрамленное пышными седыми бакенбардами.

— Ага, значит, эту ночь ты пережил, — объявил мужчина по имени Чалмер и посмотрел на женщину, которая, как решил Пайкел, была его женой. — Пойду принесу ему супа.

— Вуфгар! — пролепетал Пайкел.

— О, да он разговаривает! — сказала женщина.

— Ву… вуф…

Чалмер рассмеялся.

— Скорее лает, как пес, — возразил он. — Ладно, проследи, чтобы ему было удобно. Уверен, долго он не протянет.

— Вуф… — простонал Пайкел, захрипел и закашлялся.