Герой - Роберт Сальваторе (2016)

— Ха–ха–ха! Красота, да, эльф? — произнес дворф, поймав пристальный взгляд друга. Он поднял руку, чтобы Дзирт смог лучше разглядеть круглую пряжку.

— Что… — начал Дзирт, но у него перехватило дыхание, когда предмет начал разворачиваться, увеличился в размерах и превратился в небольшой щит.

Дзирт однажды уже видел такой фокус.

— Что это? — пролепетал он, тряхнув головой.

— Моя дочка, — пояснил Бренор и подмигнул. — Она взяла у меня щит и еще ту штуку, которую ты с собой принес, и положила их вместе в горн. Ха! И, представь, он все равно дает мне пиво!

— Допустим, но плохо то, что он не варит пиво, когда он вот такой маленький, — заметил Атрогейт, и окружающие расхохотались.

— Она совместила их? — мрачно осведомился Дзирт, пристально разглядывая чудесную вещь. Увидев в толще щита паутину Тиаго, дроу поверил словам Бренора. — Клянусь всеми богами, — прошептал он, отстраняясь.

— В чем дело? — спросил Бренор.

Дзирт задумчиво прищурился и вдруг сообразил, зачем Кэтти–бри попросила его оставить оружие в их комнате, когда он отправлялся на пир. У него возникли подозрения насчет истинной причины ее опоздания.

Дзирт отодвинул свой стул и хотел подняться, но удивленный его поведением Бренор схватил друга за руку.

— Ты куда это собрался?

— Она у главного горна, — ответил Дзирт.

* * *

— Я буду вечно благодарна тебе, — говорила Далия Энтрери, когда он опустился на колени у ее постели. — Вечно. Ты не можешь даже представить себе…

Голос ее надломился, и она разрыдалась. Энтрери сжал женщину в объятиях, привлек к себе. Он нуждался в ее поддержке не меньше, чем она нуждалась в нем. Так прошло несколько долгих минут; наконец он отстранился и пристально взглянул в прекрасные глаза эльфийки.

— Я был таким же потерянным, как ты, — произнес он.

Далия с усилием усмехнулась.

— Нет, — она покачала головой, — ты никогда, никогда не сможешь этого понять…

— Когда–то я был узником Дома Бэнр, — возразил он. — Много недель. Я знаю. И мысль о том, что ты там…

У него тоже перехватило дыхание от волнения; он просто прижал женщину к себе и осыпал поцелуями и почувствовал себя уютно и хорошо впервые за долгие–долгие годы.

— Мне сказали, что, кроме тебя, в Мензоберранзан пришли Джарлакс и Дзирт, — заговорила Далия спустя некоторое время.

— Да, это правда.

— Вы спасли меня, все трое. Я никогда не забуду этого. Энтрери помрачнел, услышав от эльфийки имя Дзирта, который несколько лет был ее возлюбленным. Несмотря на то что он теперь считал Дзирта если не другом, то по крайней мере союзником, он не мог бы вынести расставания с Далией из–за следопыта — как не мог бы вынести расставания по любой другой причине.

— Но ведь это ты, ты придумал меня спасти? — спросила Далия. — Ты заставил их пойти с тобой и вызволить меня из тюрьмы.

— Я пришел бы и один.

Далия кивнула, потому что не сомневалась в его словах, и улыбнулась, несмотря на струившиеся по щекам слезы.

— Я мало что помню, — призналась она. — В мыслях неразбериха, и я совсем запуталась…

— Киммуриэль исправит это, — пообещал Энтрери.

— Но одну вещь я твердо знаю. — Она протянула руку, погладила мужчину по щеке, мокрой от слез. — Я знаю, что люблю тебя, Артемис Энтрери. Только тебя, и всегда буду любить тебя, и никогда не полюблю другого.

— Я люблю тебя, — ответил Энтрери и обнял женщину.

Еще совсем недавно он представить себе не мог, что когда–либо произнесет эти слова. Он не говорил их никому с раннего детства, лишь матери до того, как мать предала его. Он не думал, что это чувство — любовь — доступно ему.

Но это была правда: он полюбил, полюбил искренне и больше не боялся предательства. Это было так чудесно — не бояться.

Артемис Энтрери наконец узнал, что такое душевный покой.

* * *