Герой - Роберт Сальваторе (2016)

Исцеление должно прийти изнутри, от самого Дзирта, на этом настаивал Киммуриэль. И вот перед ним пример. Старый, очень старый человек, искусный воин, которого Джарлакс когда–то хорошо знал, нашел в себе некую внутреннюю силу, силу, могущую пригодиться сейчас Дзирту. Однако Джарлакс был мало знаком с обычаями монахов и всегда считал, что их мистические способности и почти сверхъестественные боевые навыки являлись дарами божества или результатом применения магических заклинаний. Неужели это не так?

— Ветер снова потеплел, — обратился он к сестрам. — Как вы смотрите на долгий перелет?

— Не такой уж он и долгий, — усмехнулась Тазмикелла.

— Мы тут обсуждали идею увеселительной прогулки домой, в Гелиогабал, — добавила Ильнезара.

— Хелгабал, — язвительно поправила сестру Тазмикелла, и Ильнезара рассмеялась.

— Да, разумеется, в Хелгабал, — повторила Ильнезара, — с целью забрать некоторые вещи, забытые во время нашего поспешного бегства.

— Поспешного из–за некоей любопытной маленькой девочки, — сказала Тазмикелла, пристально глядя на Джарлакса, который, разумеется, и выступал в обличье любопытной девчонки.

— Она много болтала и совала нос куда не следует, — продолжала Ильнезара. — Надо было съесть ее на обед.

— Точно, — согласилась вторая.

Джарлакс схватывал на лету.

— Вы доставите Дзирта к брату Афафренферу и монахам Желтой Розы?

— Мы доставим тебя и Дзирта в лес, расположенный поблизости от монастыря, — поправила его Ильнезара. — Дальше разбирайтесь сами. У нас нет никакого желания вступать в переговоры с монахами и тем более открывать свой истинный облик магистру Цветов, который когда–то помогал королю по имени Драконобор.

— Прозвище было вполне заслуженным, в немалой степени благодаря этому самому монаху, — пояснила Тазмикелла.

Джарлакс не привык предаваться напрасным надеждам. Он достаточно знал о монахах, чтобы понимать: магистру Кейну, необычному человеку, сильно отличавшемуся от других людей, потребовалось посвятить большую часть жизни упорным и тяжелым занятиям, чтобы развить способность к концентрации, о которой говорили драконы. Он также знал, что Кейн был исключением, что даже самые усердные и преданные ордену монахи не могли достичь подобного уровня — являлся ли он даром богов или пришел изнутри. Да, впереди у Дзирта много лет жизни; возможно, этого хватит для того, чтобы найти себя, отрешиться от всего внешнего, от лжи и безумия.

Но хватит ли на это человеческой жизни, подумал наемник. Возможно, доставив Дзирта в монастырь Желтой Розы, он в конечном'итоге спасет его от безумия, но ведь для самого Джарлакса, и тем более для Кэтти–бри, это будет равносильно вечному расставанию, равносильно смерти. О, конечно, их утешит надежда на исцеление, они станут цепляться за эту надежду, но в реальности он будет для них потерян, а для Кэтти–бри — потерян навсегда.

Но разве сейчас, когда Дзирт тонет в бездне жестокого, неотступного безумия, размышлял наемник, он не умер для них?

* * *

— Тебя печалит расставание с ним, — произнесла Далия. Она находилась в палатке, а Артемис Энтрери, подняв полог, наблюдал за сценой у Главной башни.

Эти слова застали Энтрери врасплох, но он не мог отрицать их правоты.

— Я… мы многим обязаны ему, — напомнил он эльфийке. — Дзирт вытащил нас из Мензоберранзана. Он отправился туда, бросив все, что ему было дорого, чтобы найти тебя.

— Это и к тебе тоже относится. — Далия подошла к мужчине, прижалась к нему сзади, обняла и нежно поцеловала в шею.

— У меня другое: мне нечего было терять, — возразил Энтрери. Он обернулся, обнял эльфийку. — У меня в жизни больше ничего не оставалось. И наконец я увидел путь к тому, что мне дорого.

— Ко мне?

Энтрери улыбнулся и кивнул.