Иезуит - Татьяна Герман (2021)

— Не вы ли, отец Бернардо, учили нас, что дело не может считаться дурным, если было совершено с добрыми намерениями? Я хотел блага для себя, и потому с чистой совестью забрал перстень.

Роберто Беллармино тихо фыркнул и посмотрел на студента с нескрываемым интересом.

— В чем же благо, сын мой? — голос ректора теперь звучал куда доброжелательнее.

Повернувшись к нему, Стефанио попросил:

— Выслушайте меня, Ваше Высокопреосвященство. Я вознамерился изучить язык московитов, но книги, которые могли бы мне в этом помочь, редки и очень дороги. Идя по коридору, я как раз мысленно возносил молитву, чтобы Господь послал мне денег. И вдруг вижу — на полу, прямо у ног Мадонны, лежит такое сокровище. Это был ответ на мою молитву, дар Божий! Вы считаете, взять его было грешно? Мне кажется, напротив, грехом было бы от него отказаться!

— И где же сейчас этот перстень?

— Я заложил его у ростовщика, а на вырученные деньги купил три книги. Потому и считаю находку благом, ведь она пошла на доброе дело.

Ректор сложил руки домиком и задумчиво произнес:

— Что ж, раз синьор Кальво не настаивает на версии похищения…

Он метнул взгляд на Андреа, и тот поспешно кивнул.

—…то, полагаю, мы можем принять объяснения синьора Надьо.

Облегченно вздохнув, Бернардо встал и объявил:

— Вопрос решен, можете идти, господа.

Студенты направились к двери.

— Минуту, синьор Надьо, — позвал Беллармино. — Я, как вы знаете, профессор полемического богословия. Так вот… Приглашаю вас в ученики.

Стефанио на мгновение замер, а потом радостно кивнул.

Когда за студентами закрылась дверь, старик с улыбкой покачал головой.

— Ну и плут…

— Да уж, — согласился Вилларди. — Вроде бы ясно — виноват, но так все красиво завернул, что и не подкопаешься.

— Что ж, пожалуй, вы меня убедили. Пусть ваш подопечный попробует, это станет для него хорошей проверкой.

Бернардо в недоумении нахмурился.

— О чем вы, Ваше Высокопреосвященство?

— Как о чем? О канонике Спиноле, конечно.

Андреа был в бешенстве. Проклятый Надьо снова его обошел.

«Мало того, что этот выскочка постоянно первенствует в учебе, так еще и все каверзы, которые я ему подстраиваю, оборачиваются против меня».

Конечно, иногда Андреа удавалось насолить недругу, чего стоил один только сожженный трактат — как тогда профессор распекал Надьо! Но все остальное… Кальво с содроганием вспоминал историю с соблазнением Клариче — какой стыд! А дуэль на кольях? Но в этот раз он был уверен, что выскочке не отвертеться. Андреа пожертвовал перстнем ради того, чтобы ректор припер Надьо к стенке, уличив в воровстве. И надо же — тот опять вывернулся, да так, что Беллармино еще и в ученики его пригласил! Заговоренный он, что ли?

Ярость и ненависть бушевали в душе Андреа. Он сам не замечал, как месть постепенно становилась главной целью его жизни.

— Уговаривать его бесполезно, пробовали не раз. И деньги предлагали немалые.

— Что ж, значит, придумаем что-то еще.

— Я верю в вас, мой мальчик. Если понадобится помощь — только скажите. И помните, для вас это проверочное задание. Справитесь — не пожалеете.

— Я все понял, отец Бернардо.

«Хм… Убедить вступить в орден человека, который не хочет этого делать… Впрочем, отец Поль сумел уговорить меня за пару часов… Что ж, надо подумать».

Первым делом Стефанио отправился в церковь Святой Марии и Мучеников, где каноник Спинола читал проповедь. Он пришел посреди мессы и сел, сверля взглядом священника.

Это был высокий и довольно полный человек лет сорока пяти с открытым, честным лицом. Сверкая глазами, он грозно обличал с кафедры скаредность и мздоимство. Надьо внимательно смотрел на церковника — безусловно, тот говорил искренне.

«Неудивительно, что его не удалось подкупить».