Наречённая. Книга 1 - Властелина Богатова (2020)

Воспоминания прорезали сердце одно за другим. Я начала сильно отставать, едва держась в седле. Голова стала стремительно тяжелеть, как и тело. Не успела очнуться, как забрезжил розовыми всполохами над лесом рассвет, такой холодный и ослепительно красивый, он нежно красил макушки сосен искрящимся багрянцем. Только мне было не до того. Маар не собирался меня щадить и делать привалы. Местность не менялась: дремучий частокол смешивался со скалистыми нагорьями, и вновь сплошной лес. Я ежилась, косясь в стылую пугающую глубину, дышащую угрозой. Несколько раз во мне вспыхивало желание рвануть в заросли, но оно так же быстро остывало — инстинкт самосохранения во мне пока еще преобладал. После всего того, что я успела за эту ночь пережить, если и бежать, то не в руки холодной смерти — нет, не так глупо!

Еще через несколько миль остатки сил начали стремительно покидать меня. От ночной безостановочной скачки верхом болело все, каждая косточка, каждая мышца и клеточка кожи, ко всему меня начало трясти, как в лихорадке. В груди будто сгущался воздух, давил на ребра и горел, пальцы едва сжимали поводья, а перед глазами все сливалось и плыло белым тягучим маревом. Едва кобыла подо мной наскакивала на кочку или выемку, это тотчас отражалось в моем теле простреливающий с пят до затылка болью. Кажется, уже совсем рассвело, когда я, измотанная до смерти, повалилась на холку лошади, едва не рухнув с седла в снег — сильные руки успели меня перехватить. Наверное, я простонала от очередной вспышки боли в спине, только этого всего я уже не помнила, проваливаясь в самое жерло пекло, где было нечем дышать, где я совершенно не могла двигаться, а только тяжело ворочать руками и ногами пласты снега, отодвигая наваливающиеся на грудь неподъемные глыбы, чтобы не утонуть, чтобы вдохнуть, и стараться, чтобы очередной вдох не был последним.

2_8 Maap

Истана упала прямо ему в руки. Маар хотел задушить ее, чтобы не мучилась, и не мучиться самому. Сделать то, что он хотел сделать изначально — оборвать путы, но вместо этого он понес девчонку в хижину, где жила старая ведьма Тхара.

Он надеялся и страшился одновременно, что Истана умрет сама в дороге, но ассáру осталась жива, плелась за ним из последних сил, стараясь не отставать. Бездушная сука хотела жить, а он рвал себя на части, чтобы не остановиться. Чтобы не дать ей понять, что она может управлять им, чтобы она уяснила себе, что она ему безразлична, что она не имеет для него никакой ценности, чтобы она признала для себя, что он — хозяин, что она его пленница, его рабыня, его трофей, с которым он имеет право сотворить все, что ему вздумается. Только с каждым ударом сердца Маар понимал, что твердит это самому себе, выжигая клеймом на своей плоти. Если бы она попросила его об отдыхе, он либо дал ей его, либо трахнул, а потом заставил волочиться за собой на ногах, привязав к своему седлу. Гордая, надменная ассáру держалась до последнего, хоть и была сломлена, ни разу не проронила ни звука.