Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Рарог нахмурился, раздумывая над словами Делебора. Уж что княжичу Долесского княжества от него понадобилось, это тому только и известно. Никогда они толком не сталкивались. Слыхали друг о друге — да оно и не удивительно. На тех путях речных, что через земли отца Любора, князя Ратмира проходят, он успел лодьи не раз провести. А княжич слыл сыном достойным своего отца и наследником его скорым, если толки о частой хвори Долесского правителя были правдивы. И уж не связан ли интерес княжича с тем, что он сам оказался вдруг тем, кто сердце и мысли княжны Беляны занимал? Не стал Владивой большой обиды на него затевать от того, что тот дочь охмурил настолько, что та добрым именем своим и своего отца решила пожертвовать ради того, чтобы с ним быть. Да наверняка в сторону Долесска теперь обратится более пристальный взгляд князя. И Беляну он попытается жениху назначенному передать как можно скорей.

— А зачем искали меня, не сказали?

Делебор покрутил стоящую перед ним кружку пальцами.

— Думается, это только сам княжич тебе скажет. Но лица его ближников не показались мне добрыми.

Одна закавыка на другой. Ну, что ж, коли княжичу так припекло с Рарогом встретиться, то это его заботы. Найдет те пути, что с его пересекутся. А самому нет нужды еще и в Долесск соваться без нужды. Но отчего-то подумалось о русинах, которые появлялись на Волани и ее притоках больно хитрыми путями и со стороны соседнего княжества как будто. Кто-то пожаловал им лодьи, удобные для хождения по здешним водам. Кто-то показывал те места, по которым незаметно можно перебраться куда угодно. От одной речной жилы до другой. И все это увязывалось в один непонятный пока клубок, в котором, если попытаться, можно и найти нужную нить.

Только вот Рарог до сих пор не был уверен, что желает Владивою помогать, пусть и согласился, кажется. Не только из-за того, что тот, хоть и не напрямую, а опасностью для семьи пригрозил, коли артачиться вздумает. Была и другая причина, о которой он и думать не хотел. Но вот все думал-думал, каждый проклятый день вспоминал, сидя у кормила и на стоянках. И переливы света Ока на мелкой речной волне неизменно напоминали ему те же блики, только от луны, что играли на коже Грозы, как вздумала она однажды ночью искупаться.

Ох, и въелась в мысли! И тело предательски остро отзывалось даже на эти не слишком-то откровенные воспоминания, хоть как забудешь? Как выбросишь из головы, чтобы перед взором внутренним не являлись, ее ладные, гладкие бедра и талию, плавно изогнутую? И грудь острую, которую хотелось накрыть ладонями и просто держать, ощущая подушечками пальцев мягкость и зыбкую нежность кожи.

Никак не забыть. И не видеть бы больше ее никогда.

— Значит и впрямь не зря я принял сторону Владивоя, — проговорил он, пытаясь облечь путаные мысли в слова. — Еще неведомо, что у Любора на уме. Надо бы попытаться вызнать исподволь. Так что, Делебор? Со мной пойдешь или кожи все лето мять станешь?

— Пойду, отчего ж не пойти. Если добычу, что мы с русских лодий снимем, нам между собой делить будет можно, то это не хуже, чем к свеям на их земли соваться. Другие робятки от тебя вестей тоже давно ждали. Соберем их, лодью выведем в русло и можно русинов ловить.

— Тогда я успею еще до Кременья добраться, — сразу словно озарение в голове пронеслось.

Давно Рарог дома не был. Хоть и прогнали его из рода, а хоть одним глазком он порой пытался в родную весь заглянуть. Понять, может, что там изменилось. А вдруг теперь нет нужды в стороне оставаться, в скитаниях задерживаться. На глаза родичам он не попадался: уж научен скрываться хорошо на охотах с отцом да и в жизни другой: неприкаянным находником, который даже богам, кажется, не нужен, хоть это и не так, конечно. Есть у них свои на него виды, да только какие, он пока понять не мог.

— Нужно ли? — полоснул по душе сомнением голос Делебора.