Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Тяжко было уплывать из Белого Дола. До того тяжко, что Рарог и не ожидал даже, что так будет. Словно разрывается что-то в груди. Жилы какие или сердце само. И, кажется, осерчала на него Гроза за слова резкие, обидные и, наверное, несправедливые, но сам он не мог никак из мыслей вытрясти ясное, как блик на острие клинка, осознание: Гроза с Владивоем связана. Да не просто чувствами сродни отцовским, когда старший о девице беспокоится и защитить ее хочет. Тут другое: обжигающая страсть и ревность такая, что разум застит. И когда девушка, уже разобиженная и злая, как волчица, ушла из дружинной избы, Рарог еще долго сидел, замерев на месте, и пытался погасить ясные образы, что прыгали перед взором. Как Владивой мог обнимать ее, как ласкал или, может, даже больше? Разве ж она призналась бы?

И саднило в груди разрушенными чаяниями, которые Рарог уже успел в себе взрастить. Безумные все какие-то, несбыточные. Ну, точно мальчишка, впервые ощутивший всю силу Ярильной весны. Когда в голове аж шумит от возбуждения, когда едва не каждую ночь — сны яркие, а девицы в них одна другой краше. Вот и он — все Грозу видел каждый день, точно в сновидении. И сам не верил, что этот огонек до сих пор рядом горит, а может — почему нет? — и что-то из того получится.

Но не получилось. Потому как пока он из рода своего изгнан, ему о такой девице, как воеводова дочь, только издалека вздыхать. Не замарается связью с находником. Разве что с князем. Не обезумит настолько, чтобы бросить все. Да и было в ней что-то темное, что она скрыть хотела, но пыталась от того всех оградить. Говорили о ней, что дочь вилы, а значит, на многие недоли обречена, как и тот, кто с ней рядом пожелает жизнь провести. Только когда Рарог о том думал, не остывал ничуть. Ни капли не убывало в нем тяги к ней, горячей, разрушающей, что нарастала с каждым днем.

Наверное, и хорошо, что вот так все оборвалось. Заживет быстрее.

Теперь осталось пристать к берегу под весью Пороги и забрать еще одну лодью, за которой присматривал Делебор, давний знакомец еще Тихобоя, что раньше ватагу Рарога по рекам водил. Гибели своего соратника старого он, кажется, ничуть не опечалился, согласился перейти под руку нового старшого с той же частью добычи, что была у него раньше. Да вот пришлось задержаться этой весной, а Делебор тому, верно, не обрадовался и уж тревожиться начал, как бы не ушли на промысел без него. Были у него и свои ребятки, что жили в окрестностях Порогов. Люди, верно, знали о них, но находники простой люд не тревожили, а потому и те соседство такое терпели. Мужи, некоторые из которых со временем потеряли даже постоянные дома, свой род, зимовали в лесах, охотились и добывали какие-никакие меха, чтобы купцам продать по весне.

Ходу по воде до Порогов было от Белого Дола три дня, и Рарог хотел бы бить в щит быстрее, чтобы ватажники загребали веслами более споро, да сдерживался. Ждала его в веси той отдушина большая, о которой он — странно — последние седмицы вспоминал не так и часто. Других забот хватало. А вот теперь, как очистился разум от всего, что занимало его полностью, снова заколотилось в груди горячо от предвкушения встречи с Милонегой.

Видно, Недолей ему нить такая спрядена — с мужними женами ложе делить. Хотя кого обманывать, чего винить богов, если сам так решил? А с Милонегой его связывало многое, от чего он хотел бы избавиться, что хотел бы забыть. И ведь почти получилось этой весной, и все равно дорожка вывернула к ее порогу.

Добрались на сей раз так, как и задумали, не случилось в пути больше никаких заминок, не повстречалось руси на реке или еще где. Потому пристали к берегу в месте давно облюбованном, где останавливались не раз. Приходилось часто дневать. Отсюда вывернуть можно было на разные пути. Край озерами и реками богатый, а оттого издревле здесь добывали много рыбы и лядины в этих местах родили много хлеба, несмотря, что тепла видели не больше, чем в Белом Доле.